Корзина покупок пуста!
Ховельсен Лейф. Сквозь стену. / М: Издательство "Навона", 2006. - 184 с., илл.
Мягкая обложка. Печа..
190 руб.
Лейф Ховельсен (+17.09.2011) - участник антифашистского сопротивления, приговорённый к смерти, а впоследствии посвятивший свою жизнь достижению согласия и взаимопонимания между народами; известный норвежский писатель, публицист и общественный деятель,член-основатель общества "Инициативы перемен" (ранее именовавшееся "Моральное перевооружение").
"Следуй за Мною"
Мои родители были глубоко верующими людьми. Христианство являлось для них таким, каким они знали его из своего опыта и опыта тысячелетней истории. С самого моего рождения, они пытались передать мне эту веру. Мать рассказывала о том дне, когда я появился на свет. Я родился на несколько недель раньше срока. "Ты был таким крошечным," - говорила она - "что мы могли положить тебя в коробку из под обуви." Врачи не надеялись на то, что мне удастся выжить и прямо, не скрывая, сказали об этом моим родителям. Тогда мать послала за священником для моего срочного крещения на дому. Родители удалились в отдельную комнату для молитвы. Моя мать пообещала Богу, что если я останусь в живых, она никогда не станет прядъявлять на меня своих материнских прав, но посвятит меня Господу, чтобы Он мог действовать, как Ему будет угодно.
С раннего детства я бывал в церкви и доме молитвы. Но постутив в гимназию, я отвернулся от своей детской веры. Я хотел стать радикальным интеллектуалом и искать других путей. Это был мой сознательный выбор. Когда моя мать узнала о моих новых взглядах, она расплакалась. Я слышал, как она спрашивала у отца: "Карл, неужели мы сделали ошибку, отправив его в гимназию?"
В то время Норвегия была заворожена событиями, происходившими в гитлеровской Германии. Я активно участвовал в движении Сопротивления с самого начала. Это занимало почти все мое время. Через год после моего "обращения в радикализм" ранним июньским утром 1943 г. в наш дом, где спали мои родители и я, ворвались четверо гестаповцев и арестовали меня. Тогда я еще не знал, что один из моих друзей выдал меня фашистам. Когда меня заталкивали в машину, я вдруг услышал дрожащий голос матери, донесшийся с веранды:
- Лейф! Помни об Иисусе!
"Причем здесь Иисус?" - подумал я - Это ведь только для старых и больных." Мне стало стыдно.
Меня отвезли в главный штаб гестапо на Виктория Террассе, где состоялся допрос. Затем я был заключен в одиночную камеру Б 24 тюрьмы на Мёллергате 19.
В один миг я оказался лицом к лицу со злом, о котором ничего не подозревал раньше. Я столкнулся с людьми, которые действовали с такой жестокостью, что каждая встреча представляла опасность для моей жизни. У меня отняли все: свободу, дом, родных, друзей и все что у меня было. Я был предан и заточен в четырех стенах. В камере B 24 не было ни книг, ни бумаги, ни карандаша. Единственным предметом в моем распоряжении была столовая ложка.
Самым худшим были допросы. Во время них я чувствовал, насколько гестаповцы одержимы силами зла. Через три месяца одиночного заключения и страданий ко мне в Б 24 на минуту зашел начальник гестаповцев, который вел наше дело. Он хотел сообщить мне о том, что я включен в список приговоренных к смертной казни. "Хотя окончательное решение будет принято в полицейском суде, мы сделаем все возможное, чтобы ты был расстрелян"- подчеркнул он, и улыбнувшисл, вышел из камеры.
Мысль о том, что мне предстоит умереть, совершенно придавила меня. Я не мог понять почему теперь, когда в эти три месяца я начал осознавать более глубокий смысл и назначение своей жизни, она - последнее что я имел, будет отнята у меня. Все во мне жаждало жизни. Мне было 19 лет и именно в камере Б 24 моя жизнь стала, как никогда дорога мне.
Во время этих тяжелых испытаний произошло нечто неожиданное. Я понял, что даже при сгустившихся силах зла и том аде, какой представляли во внешнем Б 24 и гестапо, силы света способны пробить себе дорогу. Внутри самого себя я открыл духовную силу и сущность, которые превосходили мое физическое состояние и умственные способности - эта сила провела меня сквозь все зло.
Вот как это случилось. Однажды когда я ходил по воображаемой восьмерке по Б 24, в душе всплывали образы детства, я вспоминал, как мальчиком ходил с отцом и матерью в церковь. Я должен признаться, что невсегда следил за проповедью. Я думал о других вещах, о прыжках с трамплина и другом спорте, которым увлекался. Но одно действие во время службы производило на меня глубокое впечатление и навсегда отпечаталось в моем сознании, хотя я мало понимал его значение. Это было таинство причастия.
В нашей церкви причастие сопровождалось пением старинного псалма и его мелодия навсегда осталась во мне. Теперь когда я находился в Б 24 я сам запел его: "В ночь, когда Господь наш Иисус был предан..." и в этот момент внутри меня что-то произошло.
Пока я пел псалом, каким-то чудесным образом, неожиданно во мне произошло отождествление с Христом, как будто бы я сам пережил то, через что прошел Он. Христос был предан Иудой - его учеником. Меня предал мой друг Нильс. Христа избивали и мучили римские солдаты. Меня били и мучили гестаповцы. Христа распяли. И я приговорен к смертной казни. В тот же момент я ощутил, что Христос находится рядом со мной. Я физически почувствовал Его присутствие и услышал голос в душе: "Не бойся, Лейф. Я - победитель. Следуй за Мною."
Вся моя жизнь была перевернута. Страх перед казнью, мучивший меня, вдруг исчез. Сердечные и душевные муки оставили меня. Все наполнилось внутренним покоем и радостью, превосходившими всякий разум. Я, который совсем недавно был сломан физически и духовно, ходя по восьмерке в Б 24, вдруг пережил то, что можно сравнить с воскресением тела и души.
Переполненный этой новой внутренней радостью и знанием я упал на колени в Б 24 и молился: "Какова бы ни была воля Твоя, пусть будет так. Но если моя жизнь будет подарена мне, и я вновь обрету свободу, я полностью посвящу ее Тебе, чтобы Ты мог распоряжаться ею по воле Твоей."
И вот произошло следующее, расмотрение нашего дела в полицейском суде все откладывалось и откладывалось, пока в один прекрасный день не окончилась война.
После четырх месяцев в Б 24 меня перевели в концентрационный лагерь Грини, я получил номер 8231 и был отправлен в барак 10. Там я находился вместе с двенадцатью другими заключенными. Все как один они были радикалами и состояли в движении "На встречу дню". Они умели мастерски излагать свои идеи. Я практически не имел никакого опыта и я постоянно проигрывал в спорах. В христианской среде, где я вырос, не было системы, по который можно было излагать христианские истины во всеохватывающей перспективе.
В начале мая 1944 г. я познакомился с одним студентом из новоприбывших в Грини. Его звали Олав Веттерстад. Мы стали близкими друзьями. Каждое воскресенье мы бродили вместе по лагерю и разговаривали обо всем на свете, размышляя о будущем, об учебе, о том, что будем делать, когда выйдем на волю. Мы делили друг с другом свои надежды и страхи, радости и ожидания, тревоги и сомнения. Нас связывал общий опыт Бога и Христа, единивший больше, чем все другие союзы, которые я когда-либо встречал.
Однажды все резко оборвалось. Олава и еще пятерых его друзей, проходивших по одному делу, забрали в полицейский суд в Осло, где они были приговорены к смертной казни. Затем их поместили в отдельную камеру в Грини, чтобы ночью расстрелять. Перед вечерней перекличкой я попытался установить контакт с Олавом. Я посвистел, в надежде что он услышит меня. Я хотел поблагодарить его за неоценимую дружбу. Другие заключенные начинали собираться на перекличку. Большинство из них были моими друзьями-радикалами.
В окне показался Олав. Он подтянулся на руках за решетку, и смог выглянуть. Остановив свой взгляд на мне, он ясным уверенным голосом сказал: "Спасибо за дружбу, Лейф. Никогда не сдавайся в борьбе за Христа." Я почувствовал, что мои радикальные друзья, признания которых мне так хотелось, смотрят на меня, и я ничего не ответил Олаву.
После вечерней переклички, я побежал в барак, я был убит и подавлен, мне вспоминался апостол Петр, услышавший крик петуха. Отчаяние захлестнуло меня, я лихорадочно искал места, где мог бы остаться один. Единственным таким местом была уборная. Я заперся там и плакал. Но вдруг тогда, совершенно разбитый, я снова пережил то, что произошло со мной в Б 24. Я снова почувствовал присутствие Христа. Я почувствовал Его руку на своем плече и голос:"Не отчаивайся, Лейф. Я люблю тебя. Встань и следуй за Мною!"
В ту ночь Олав и пятеро его друзей были расстреляны. Утром мне сказали, что Олав оставил для нас прощальные слова, отрывок из Евангелия, которые читал своим друзьям: "Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность или меч? ... Но все сие преодалеваем силою Возлюбившего нас. Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем."(Рим.8.35-39)
Через эту боль Христос открыл мне, что Божья милость и милосердие имеют две стороны. С одной стороны это незаслуженный дар прощения, любви и свободы, примиряющий и освобождающий. А с другой - постоянный призыв следовать Ему, с которым Он к нам обращается.
На следующее утро после казни я принял решение. Я обещал Господу никогда больше не отказываться, не предавать той истины и откровения, открывшихся мне в камере Б 24, и отблеск которых, я видел во взгляде Олава в тот последний вечер. Я решился взять свой крест и следовать Ему.
На протяжении своего жизненного пути, я понял, что вопреки слабой и тщеславной человеческой природе, следовать Ему - это не вопрос об успехе или поражении, но речь идет о Божьей милости к нам и нашем перед Ним долге.
Сегодня нам есть над чем задуматься, современный мир такой, каким он предстает перед нами полон тревоги, страдания, насилия, террора, жестокостии и вопиющей социальной несправедливости к миллионам людей.
Одновременно мы часть бытия, где на ряду с вызовом, есть и надежда. У нас все еще есть возможность познать те духовные ценности, которые могут преобразить тот хаос, который мы сами создали. У нас еще есть возможность создать новой образ мыслей и образ жизни, которые убедят мир в том, что для человечества существуют пути лучшие чем ненависть, месть, страх, насилие и злоупотребление властью.
У меня есть русский друг, которому сейчас за девяносто лет. Григорий Померанц. Всю свою жизнь он изучал различные культуры, религии и цивилизации. Его преследовали, несколько лет он провел в сталинских лагерях. Сегодня он принадлежит к одним из наиболее значительных представителей культуры в России. Его жена Зинаида Миркина также известна как духовный поэт. В конце 80-ых годов, когда они гостили в Норвегии, мы целую неделю провели в горах. Каждый день мы совершали долгие прогулки. На одной из них я рассказал им об одном переживании.
Перед этим я был в Америке. В связи с наступающим новым тысячелетием один из известных американских интеллектуалов высказал мысль, что XХI век станет веком Советского Союза. Для меня было непонятно, что думающий человек мог придти к такому выводу. Затем, спустя несколько недель, я был в гостях у югославского писателя и политика Милована Джиласа, известного в моем поколении своими книгами "Новый класс" и "Беседы со Сталиным". Я не мог не поделиться с ним мыслью американского интеллектуала. Джилас незамедлительно ответил: "XХI век будет веком Америки". А теперь я хотел знать мнение Померанца. Он на минуту задумался, а затем сказал: "XХI век станет веком Святого Духа."
Этот ответ удивил меня и я долгое время размышлял над ним. Чем больше я думал, тем больше понимал, что именно такое видение, я и тысячи других верующих в мире должны иметь перед собой и осуществлять каждый на своем месте. По сути в этом нет ничего нового - следовать призыву, прозвучавшему более 2000 лет назад. "Ко всем же сказал: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною." (От Луки, 9.23)
Лейф Ховелсен
Осло,
Август 2009
