Корзина покупок пуста!
3 марта президент РФ Дмитрий Медведев, прибывший в Петербург на торжества, посвященные 150-летию манифеста об отмене крепостного права в России, посетил могилу императора-реформатора Александра II. Глава государства возложил цветы к усыпальнице императора в Петропавловском соборе Петропавловской крепости. Директор Государственного музея истории Санкт-Петербурга Александр Колякин рассказал Дмитрию Медведеву об убранстве Петропавловского собора.
А в это время в одном из корпусов той же Петропавловской крепости Владимир Кильдюшевский очищал останки русских крестьян и русских дворян, расстрелянных в Петропавловской крепости в 1918 году в результате «красного террора». Ему не удалось передать Дмитрию Медведеву петицию с просьбой о финансировании раскопок, в результате которых найдено уже, как минимум, 86 человек.
Трудно не согласиться с тем, что «для движения вперед России нужна свобода, а вовсе не закручивание гаек» (Д. Медведев), но свобода — реальность не экономическая, а духовная, и потому ее обретение вряд ли возможно без усилий по преодолению исторического беспамятства, идет ли речь о 1861-м, о 1917-м, о 1937-м или каком-либо ином годе.
Мы обратились к Владимиру Кильдюшевскому, научному сотруднику Института истории материальной культуры РАН, руководителю археологических раскопок места массовых расстрелов в Петропавловской крепости с просьбой поразмышлять о влиянии крепостного права на судьбу России.
Вопрос: Как Вы относитесь к отмене крепостного права? Это событие судьбоносное для России или рядовое?
В. Кильдюшевский: Конечно, судьбоносное! Но, к сожалению, оно опоздало почти на 50 лет. К тому же, как абсолютно правильно говорил Некрасов, оно ударило одним концом по барину, другим — по мужику. Это была очень плохо продуманная экономически и политически акция, и она в общем-то не дала того эффекта, которого от нее можно было ожидать. Самое главное, что было не сделано — земля не была отдана крестьянам. Вот это самая страшная ошибка. Если не говорить о помещичьих землях, то были же большие государственные земли, которые можно было выкупить. Добавим еще и большое сопротивление дворянства, которое, если бы на него надавили, выступило против царской власти. Трудно сказать, что было бы тогда у нас в России. Но то, что крестьянин остался без земли, это стало колоссальным тормозом экономического развития.
Вопрос: А духовно крестьяне были готовы освобождаться от рабства?
В. Кильдюшевский: Нет, я думаю, народ не был готов. К сожалению, большая часть России была необразована, привыкла к крепостному праву, триста лет находясь под ярмом. Такие вещи сразу не делаются. В этом я вижу еще одну ошибку: нужно было начинать готовить отмену крепостного права намного раньше и не торопиться, потихонечку внедрять идею в народное сознание, помогать народу разобраться в этом. Народ надо было готовить… Конечно, на уровне дворянства разговоры велись, но и оно не знало, как и что будет происходить… Все разговоры, как у нас часто делается, велись кулуарно. Заседала комиссия, собирались мнения, но все равно окончательные решения зависели только от этой комиссии по отмене крепостного права, которая могла, в общем-то, и не прислушиваться к мнению дворян, народа.
Вопрос: Какую роль играла церковь в подготовке отмены крепостного права?
В. Кильдюшевский: Во-первых, эта реформа церковь серьезно затрагивала, потому что ставила вопрос о сельских приходах. Если раньше церковь поддерживали помещики — они строили храмы, они оплачивали расходы, они давали деньги на содержание священников, на какие-то благотворительные мероприятия — то после отмены крепостного права вставал вопрос: «А кто будет содержать церковь?» Это был очень больной вопрос для церковных иерархов и для сельского духовенства, т.к. получалось, что церковь вообще могла оказаться лишенной финансовых вливаний. И, несмотря на этот большой риск, церковь отмену крепостного права приняла и поддержала. К тому же именно священники в принципе были ближе всех к народу. Они могли собирать сведения — как народ реагирует на реформу, какие ходят слухи. Так что, я думаю, церковь принимала активное участие.
Вопрос: Cохранилось ли в Вашей семье предание о том, как была принята отмена крепостного права?
В. Кильдюшевский: Наш род из Симбирской губернии. Со стороны матери и со стороны отца в роду были крестьяне, но все они были государственными, а не крепостными. По закону, если крестьянин получал образование и прописывался в духовное сословие, то он автоматически освобождался от всякой крепостной зависимости. В 40-50 годах XIX века у крестьянина был единственный способ выбиться в люди — стать священником или служить при церкви. Священники, хоть и жили очень небогато, имели все же большие льготы по сравнению с крестьянами: они освобождались от налогов, не призывались на военную службу, имели хоть какие-то средства к существованию. Поэтому мой прапрадед стал псаломщиком, прадед окончил семинарию, получил образование, священнический сан. Они перестали быть крестьянами. В те времена в России это был единственный способ получить образование и повысить свой социальный статус.
