Корзина покупок пуста!
Родственники архимандрита Тавриона (Батозского) встретились с членами Преображенского братства
— Архимандрит Таврион — мой родной дядя, первый раз я его увидала в 1928 году, — рассказывает Ольга Васильевна Ласс, урожденная Батозская. — Времена были тяжелые, он пришел поздно вечером, очень красивый, молодой, хорошо разговаривал, у него был большой крест. Когда он приехал, меня разбудили, я встала, конечно, немножко его испугалась и сразу спряталась под стол. Он ко мне подошел, рассказал сказочку, подарил маленькую серебряную ложечку и крестик. Мне было пять лет, я его называла дядя Тиша. Всегда, когда он приезжал, дарил такие ценные подарки, которые долго служили, которые нельзя было просто забыть… Помню, что он уделил мне много времени, сказал, чтобы я его помнила и помнила, кто он… Он меня благословил, и с его благословения, может быть, я вот уже 88 лет шагаю. Тяжело, но все еще живу.
Ольга Васильевна вместе c Александром Александровичем Алексахиным, вдовцом Ирины Васильевны, урожденной Батозской, младшей сестры Ольги Васильевны, участвовала 6 марта 2011 года в семинаре «Архимандрит Таврион (Батозский) — служитель возрождения церкви», прошедшем в рамках выставки «Неперемолотые. Опыт духовного сопротивления на Урале в ХХ веке», где о. Тавриону посвящен стенд, рассказывающий об основных этапах его жизни и служения. Семинар состоялся в Свято-Филаретовском православно-христианском институте.
Ольга Васильевна рассказала, что после той первой встречи в 1928 году в семье «дядю Тишу» очень долгое время не видели, но знали, что он был в ссылке.
— Мы встретились только в 1960 году. Тогда у меня умер папа, брат архимандрита Тавриона, Василий. И какими-то путями мама узнала, что дядя Тиша может приехать, — продолжила рассказ Ольга Васильевна. — Вместе с нами дядя Тиша поехал на кладбище, где очень хорошо отпели отца. А потом, когда его освободили, с 1970 года и до последних дней я его навещала почти что каждый год там, где он служил. В Москве он всегда к нам заезжал, очень любил мою маму, мою сестру. Что я могу о нем сказать? Богатая душа, добрый, отзывчивый, внимательный, посоветует что, и всё сбывается. К нему очень много народа всегда приезжало, все были очень радостные. Он очень хорошо рисовал. Когда я приезжала к нему в Елгаву, он всегда говорил: «Ну, а теперь шагай в мастерскую». А там полотна, все приспособлено, и все было очень аккуратно. Он был аккуратным и требовательным. Но требовательность не злая, а человеческая, душевная. Жалко, что его уже нет. Пусть он остается у нас, у меня, моих родных и всех, кто его любит, глубоко-глубоко в душе. Он нам всем помощник.
Семинар, подготовленный Благовещенским и Свято-Сергиевским малыми православными братствами, собрал тех, для кого важен духовный путь отца Тавриона. Ведущие встречи — Татьяна Авилова и Ольга Сушкова — предложили рассмотреть наследие отца Тавриона таким образом, чтобы каждому из нас подумать, как мы можем идти тем же путем.
Исследовательница судеб духовенства и монашества пермской земли в ХХ веке Валентина Костина, принимавшая участие в подобном семинаре в прошлом году, рассказала об опыте собирания материалов к жизнеописанию отца Тавриона. Плодом ее кропотливой работы стала книга «Богом моим пройду стену…», раскрывающая исповеднический подвиг отца Тавриона.
В ходе семинара были показаны два видеоинтервью, в которых проф.-свящ. Георгий Кочетков , ректор СФИ и духовный попечитель Преображенского братства, и Александр Копировский , ученый секретарь и профессор СФИ , лично знавшие отца Тавриона, свидетельствовали о том, что Спасо-Преображенская пустынь была настоящим духовным центром возрождения церковной жизни в советское время. Отец Георгий Кочетков назвал отца Тавриона настоящим святым, своим почитаемым учителем и духовным ходатаем. Отец Таврион всегда обращался к конкретным людям, не абстрактно, поэтому у каждого было такое впечатление, что он говорит лично для него. Отец Георгий подчеркнул, что в церкви должен быть усвоен опыт новомучеников и исповедников, великий дар, который еще хранится под спудом. Дело нашего поколения — принести плоды этого дара.
Александр Копировский подчеркнул, что уникальность служения отца Тавриона была в том, что он ставил вопрос не только об уврачевании души человека через приобщение к глубинам духовной жизни, молитву, причастие, покаяние, аскетику, чтение Писания, но главную задачу видел в возрождении церкви.
Участница семинара Тамара Тябут напомнила присутствующим о детстве будущего отца Тавриона. Как его, одного из десяти сыновей, по совету игумена монастыря родители отдали в послушники как десятину Богу и о том, как взрослые просили мальчика помолиться. Выступавшая задала присутствующим вопрос, можем ли мы сегодня представить себе маленьких детей как ходатаев перед Богом?
— Я приобщился к большой семье, в которой был архимандрит Таврион, так как был женат на его племяннице, — рассказал Александр Алексахин. — Мы с супругой в первый раз поехали в пустыньку, и тогда той благодати, которой испытывает истинно верующий человек, у меня еще не было. Просто многому удивлялся. В первый приезд батюшка подарил мне Евангелие, которое до сих пор со мною и которым я пользуюсь все эти десятки лет. Помню, что после того, как я поговорил с ним, пообщавшись с монахинями, с людьми, которые трудятся в монастыре, в сознании произошел некий переворот. Потом, когда стал читать не только Евангелие, но и литературу, в том числе, жития святых, и мировоззрение, и духовный мир стал существенно меняться, и я бы сказал, что где-то к тридцати годам я уже имел внутренний позыв ходить в храм, молиться. После смерти архимандрита Тавриона мы обязательно раз в год приезжали к нему на могилку, и Ольга Васильевна, которая здесь присутствует, всегда была с нами. Благодати, которую мы получали там, хватало надолго, и мы ощущали, что действительно побывали в святом месте, и все это оставляло хороший отпечаток в душе… Сколько я вспоминаю батюшку, всегда перед глазами его улыбка, его свет и радость, которые исходили от него, несмотря на тяжелую жизнь, большую часть которой он провел в заточениях и в ссылках. Имея счастье встречаться с архимандритом Таврионом, я каждый день сейчас в молитве с ним общаюсь. У нас в семье есть две картины, написанные его рукой. Одна картина — «Христос в пустыне», другая просто живопись — букет полевых цветов в вазе. Все прекрасно исполнено. Вот такие краткие заметки, которыми я с вами не мог не поделиться. Спасибо такому большому коллективу и молодежи, которой здесь очень много.
Максим Зельников, преподаватель СФИ, подводя итог встречи, сказал, что, отец Таврион смог собирать стольких людей, созидая Церковь, благодаря его христианской целостности, верности своему призванию, которое открылось для него еще в молодые годы. Где бы он ни находился, он, без сомнений, совершал дело Христово. Преданность Христу, внутренняя свобода сделали его таким алмазом, который ничто не смогло перемолоть в годы гонений. И в этом смысле жизненный путь отца Тавриона для всех нас важен и актуален.
Архимандрит Таврион, в миру Тихон Данилович Батозский (1898 — 1978), с детства почувствовал призвание свыше. С 1913 года, будучи послушником в Глинском монастыре, получил научение строгому богослужебному уставу и ежедневному чтению Евангелия.
В 27 лет он рукополагается в иеромонаха и получает от владыки Павлина (Крошечкина) антиминс с благословением ежедневного совершения евхаристии. И с этого момента он действительно служил Литургию каждый день.
Отец Таврион всегда был в центре жизни церкви. После смерти патриарха Тихона он стал одним из помощников епископа Павлина по проведению тайных выборов патриарха и собирал подписи иерархов Русской церкви, находящихся в заключении.
С приездом владыки Павлина в Пермь в 1927 году архимандрит Таврион был назначен настоятелем Феодосьевского (Вознесенского) храма, и уставные богослужения со всенародным пением и проповедью стали привлекать людей. Отец Таврион считал, что «при осторожности бояться нечего, а без опасности теперь никакого дела не сделаешь». Собирались на квартирах и в церкви, при полном запрете проповеди веры среди детей отец Таврион обучал их Закону Божию.
28 октября 1929 года архимандрит Таврион арестован и приговорен к трем годам заключения в концлагере. Провел в лагерях и тюрьмах 19 лет жизни, но евхаристического и пастырского служения не оставлял никогда. Часто приходилось отцу Тавриону принимать предсмертную исповедь.
После освобождения из лагеря в 1932 году отец Таврион часто посещал Пермь и служил по домам своих бывших прихожан требы и богослужения. Весной 1935 года по приглашению владыки Павлина отец Таврион выехал в Калугу.
К отцу Тавриону приезжали духовные чада из Москвы, Курска, Казани, Перми. В доме присутствовало до 30 человек одновременно. И сам отец Таврион ездил для духовного окормления людей в Москву, Казань, Липецк, Пермь, Воронежскую область. Совершал Литургию и требы, постригал в монашество.
27 декабря 1940 года он в числе многих своих единомышленников был арестован и осужден на 8 лет лагерей с отбыванием срока в Севураллаге, затем сослан на поселение в Казахстан.
После назначения в штат клира Кафедрального собора города Перми (Молотова) в марте 1957 года по ходатайству монахов дореволюционного поставления определен настоятелем Глинской пустыни. Архимандрит Таврион стремился возродить обитель в прежнем дореволюционном духе, возобновить миссионерство и уставное богослужение, организовать строительство, ремонт, но главное — привлекать людей, паломников, проповедуя на богослужении, призывая к частому причастию.
Назначенный в апреле 1958 года настоятелем Покровской церкви Уфы, отец Таврион начал восстанавливать и расписывать храм, писал иконы, шил облачения, вынес клирос на середину храма, чтобы народ мог участвовать в пении и чтении, неустанно проповедовал, служил Литургию ежедневно
В марте 1969 года по ходатайству архиепископа Рижского и Латвийского Леонида (Полякова) был назначен старшим священником и духовником Рижской Спасо-Преображенской пустыни под Елгавой. Здесь отец Таврион восстановил два храма и построил помещения для паломников. В Пустыньку стали стекаться верующие со всех концов России (до 600 человек ежедневно).
Отец Таврион осознавал необходимость поиска языка обращения Церкви к миру. Импульсом к этому был сильно повлиявший на него Поместный Собор 1917-1918 годов. Именно поэтому он, наряду с церковнославянским, использовал в богослужении «вкрапления» латвийского и русского языков. «Пойте Богу понятно», — говорил отец Таврион и читал Канон св. Андрея Критского по-русски. Вставлял в богослужение прошения на ектениях по-русски.
Отец Таврион свое миссионерство видел в борьбе за образ человека, поруганный в советское время, в обретении людьми Евангельского Слова и духа. В течение 53 лет (1925 — 1978) он совершал Евхаристическое служение ежедневно, из них в условиях неволи — 19 лет. Он был одним из первых, кто видел пути возрождения церкви Русской именно через Евхаристическое возрождение. Он сам был человеком Евангельского духа и хотел, чтобы наша церковь была церковью Евангельского духа. Архимандрит Таврион отошел ко Господу в воскресенье 13 августа 1978 года.
