Корзина покупок пуста!
Существует удивительный парадокс: каждый день мы вспоминаем новомучеников и исповедников, пострадавших за веру в ХХ веке, но при этом память о них в нашей церкви до сих пор не усвоена в должной мере. Как это может быть?
Ведь в церковном календаре более полутора тысяч имен новомучеников, в каждой епархии существуют комиссии по подготовке к канонизации новых святых, до сих пор обретаются новые, вчера еще никому неизвестные имена… Что не так? Увы, проблемы есть. И связаны они с тем, что нам очень трудно входить в опыт наших святых на глубине. Почему они говорили о необходимости братств и общин в церкви? Откуда в них было столько свободы на богослужении — вспомним литургии в лагерном лесу или на груди у епископов, ночные межбратские литургии в Петрограде, чины обновления домашних икон в Александро-Невском братстве? Что помогало им в таких жутких испытаниях, как, например, преподобному Леонтию (Стасевичу), которого в Пасхальную ночь садисты-охранники, требуя, чтобы он отрекся от Бога, привязали к веревке и с головой неоднократно окунали в уборную, а он им снова и снова отвечал: «Христос воскресе, ребята!»?
Братья и сестры из Свято-Петровского малого православного братства в день памяти новомучеников в этом году решили вчитаться, всмотреться, углубиться в жизнь хотя бы одного из них. Выбран был отец Анатолий Жураковский, т.к. несколько лет назад члены братства побывали в Сандармохе, где было обнаружено массовое захоронение убитых из соловецкого этапа, в числе которых был и о. Анатолий.
Воскресный день начался с литургии, на которой, по нашей вере, в молитве соединяются все члены Церкви, живущие сейчас и усопшие — ведь у Бога нет мертвых. На поминальной агапической трапезе тоже вспоминали всех, кто в нашем сердце: Елизавету Михайловну Шик и ее удивительную семью — расстрелянного отца-священника Михаила Шика, княгиню-мать Наталью Дмитриевну Шаховскую; отца Леонтия (Стасевича) и его духовную дочь, дожившую до наших дней монахиню, и многих других.
А потом начался вечер памяти отца Анатолия Жураковского. Звучали любимые стихотворения отца Анатолия, музыка, которую он любил, — Бах и Чайковский перемежались с пением псалмов — удивительно, как гармонично все это сочеталось друг с другом. Григорий Волненко, главный вдохновитель вечера, начал читать письма отца Анатолия и членов его общины, его сменили другие братья и сестры. Мы услышали небольшие фрагменты из его проповедей, что-то из биографии. А вот фрагмент из книги «Литургический канон теперь и прежде», написанной им в девятнадцать лет:«Лучший путь к объединению — не путь возрождения приходов, а путь организации внеприходских братств, в которых объединятся те, в ком уже есть зародыш Христовой любви. Как магнит извлекает пылинки железа из кучи земли, так братства привлекут к себе из разрушенных приходов всё еще сколько-нибудь жизнеспособное. В них переплавится церковное тело и сделается вновь живым, трепетным, исполненным новыми силами и новой красотою. И вот тогда именно из недр таких объединенных в любви братств и вырвутся новые молитвы, потекут новые, еще не слыханные миром, слова».
Тогда у Анатолия Жураковского впереди была еще целая жизнь: рукоположение, собирание общины, аресты, лагеря — и постоянная переписка, встречи с общинниками, жизнь по вере. Как полно, свободно, по-настоящему прожил он свои сорок с небольшим лет, треть из которых провел в заключении!
Вечер закончился, и все остались сидеть в тишине, будто наполняясь ею. А может быть, кто-то задумался о том, что лично он может сделать, чтобы наследие новомучеников было воспринято и усвоено нашим народом?
