Корзина покупок пуста!
В основе идеи братства лежало понятие о том, что люди могут жить, объединённые христианским духом, христианским смыслом, что общение христиан между собой может быть не номинальным, а реальным.
Николай Неплюев (1851–1908) — из тех людей, что своим примером доказали: духовное возрождение может идти из среды мирян. У себя в имении в Черниговской губернии он создал сначала школу для крестьянских детей, затем Крестовоздвиженское трудовое братство. Этот опыт был если не полностью уникальным, то, во всяком случае, весьма необычным для России: в созданной Неплюевом общине нашлось место людям разных сословий, которые сумели явить примеры настоящего христианского единства. О братстве положительно отзывались многие современники, среди них — святой праведный Иоанн Кронштадтский, профессора духовных академий М. М. Тареев и В. И. Экземплярский. И в наше время идеи Неплюева не теряют актуальности. В Санкт-Петербурге, в музее Анны Ахматовой работает выставка, посвящённая Николаю Неплюеву и истории Крестовоздвиженского братства, организованная Свято-Филаретовским православно-христианским институтом и Свято-Петровским малым православным братством. Рассказывает председатель Свято-Петровского братства Юлия Балакшина.
— Свято-Филаретовский православно-христианский институт и Преображенское братство уже очень давно интересуются историей Крестовоздвиженского братства, созданного Николаем Николаевичем Неплюевым. Некоторое время назад мы познакомились с Валерием Авдасёвым, который живёт на родине Неплюева, в Воздвиженске. Он когда-то с удивлением для себя узнал, что в его родном селе на рубеже XIX–XX веков было такое замечательное явление, как Крестовоздвиженское братство, и это его так увлекло, что он создал музей Неплюева, собрал очень много материалов о нём. И вот мы объединили наши усилия с Валерием. Ведь опыт Николая Неплюева важно донести до современных людей, сейчас, в нашу эпоху он может быть особенно актуальным. Так появилась выставка.
— А чем этот опыт так ценен сейчас?
— Многие из тех, кто посещает эту выставку или просто узнают об этом братстве, говорят, что то, что создал Неплюев, — это утопия, идеал, чудом воплотившийся на очень короткое время. Тем не менее, люди, знающие опыт Неплюева не понаслышке, думают по-другому.
На открытии выставки был Георгий Николаевич Фурсей — внук Андрея Фурсея, одного из ближайших сподвижников Неплюева. Он очень горячо говорил о том, что это был социальный, духовный эксперимент, совсем не утопичный, хотя, возможно, и невоспроизводимый в таких формах, какие были тогда. В основе идеи этого братства лежало не столько экономическое устроение (хотя там в этом плане тоже было много интересного), а понятие о том, что люди могут жить, объединённые христианским духом, христианским смыслом, что общение христиан между собой может быть не номинальным, а реальным. И мне кажется, что христианское братство — реальность и в наши дни.
— Как Вы представляете себе существование подобного братства в городской среде? Ведь братство, созданное Неплюевым — это ещё и некое дистанцирование от привычного в те времена общественного уклада.
— Наша выставка — это рассказ о том, что люди могут строить свою жизнь на началах христианской любви. Формы же бытия могут быть различными — это зависит от конкретной ситуации, в которой оказывается то или иное сообщество. Дух единства родит формы, которые будут соответствовать данному моменту. А дистанция нужна в евангельском смысле: жить в мире сем, но быть не от мира сего. Ведь и у Неплюева братство не было способом ухода из мира, в созданное им братство вход был открыт любому человеку.
Если человек выбирал этот путь, он мог остаться в братстве. И братчики много делали для крестьян из соседних деревень, в том числе и экономически им помогали. Просто христианское братство показывает остальным людям жизнь иного, лучшего качества.
— Однако у Крестовоздвиженского братства ведь были и конфликты с внешней средой, с теми же соседними крестьянами, некоторые из них вредили братству…
— Вот более современный пример: моя знакомая из Архангельской губернии рассказывала, что в её деревне поселился фермер, создал образцовое хозяйство, а через год это хозяйство пожгли. Зачем? А чтоб не выпендривался — все в нищете, и ты не высовывайся. Ну, для христианина конфликт с миром сим в некотором смысле неизбежен.
— Опыт Крестовоздвиженского братства был уникальным в ту эпоху? Или раньше уже существовали какие-то подобные общины? А, может быть, и тогда же?
— В более полном варианте выставки, чем нам удалось разместить в музее Анны Ахматовой, есть специальный стенд, посвящённый различным явлениям русской жизни конца XIX — начала XX века, в контексте которых появилось Крестовоздвиженское братство и школы Неплюева. С одной стороны, в это время было очень мощное педагогическое движение: многие помещики устраивали у себя в имениях школы для крестьянских детей — это было очень распространённое явление. С другой стороны, было и коммунитарное движение, куда община, созданная Неплюевым, тоже вписывается.
Но было и то, что выделяло Крестовоздвиженское братство из этих движений: христианская основа. Неплюев собирал людей не вокруг какой-то социальной идеи, а вокруг Христа. Что касается более ранних времён, то нужно вспомнить украинские братства XVI — XVII веков, возникновение которых было связано с необходимостью противостоять западному влиянию. Важно отметить, что это были именно мирянские движения, направленные на сохранение Православия, тогда, когда даже некоторые церковные иерархи принимали унию.
Начиная с 1861-го года, когда климат в стране несколько поменялся в связи с отменой крепостного права, в России возникло много братств — в воздухе витала идея какой-то ответственности за получивших свободу крестьян. Самым знаменитым было братство, созданное Александром Гумилевским в Санкт-Петербурге при храме Рождества Христова на 6-й Рождественской (ныне 6-й Советской) улице. Храм этот в советское время был снесён. А ещё была бурная волна братств после 1905-го года, когда стало понятно, что традиционные приходские структуры не очень-то вдохновляют людей на церковную жизнь. И конечно, много братств возникло в первые роды поле революции. Одно из самых известных — Александро-Невское братство в Петербурге.
— А в наше время кто-то пытается делать что-то подобное?
— Насколько я знаю, у католиков есть в чём-то похожие общины мирян, которые занимаются сельским хозяйством. Общины эти небольшие, человек по 15–20. Есть братство святого Эгидия, они занимаются социальной деятельностью и, насколько я понимаю, вместе не живут. Но вообще в наше время возникает очень много волонтёрских проектов, когда у людей появляется желание как-то объединяться и что-то делать вместе. И с одной стороны, люди пытаются объединяться, с другой стороны, людям вместе быть трудно. Но такие движения часто подчёркнуто нерелигиозны.
Один представитель такого движения мне рассказывал, что у них в организации две табуированные темы — религия и политика. То есть вера теперь воспринимается, как то, что людей разделяет. Именно здесь опыт Неплюева может быть востребован, ведь он и его сподвижники показали, что христианская вера может объединять людей для полноценной жизни, для творчества. Крестовоздвиженское братство способствовало личностному развитию его членов, тех крестьянских ребятишек, которые приходили в школу братства, что называется, от сохи. В людях, не имевших до этого ни культуры, ни самосознания, раскрывались очень интересные творческие личности. Ведь из этого братства вышло много учёных, писателей, поэтов.
И мы общаемся с потомками неплюевцев. Тот же Георгий Фурсей — физик, член Академии наук. Его отец, крестник Неплюева, был художником, прекрасно играл на музыкальных инструментах. Будучи в ссылке в Архангельске, он играл в Архангельском симфоническом оркестре — вот такое образование ему дали в братстве.
В Москве живет Будаговская Наталья Валентиновна, внучка Черненко Семёна Фёдоровича. Семён Фёдорович Черненко (1877–1974) был известным ученым-селекционером, создал около 60 новых сортов яблонь и около 10 новых сортов груш, которые были высоко оценены специалистами. За его достижения ему была присуждена государственная премия в 1947 г., из которой он помог деньгами семье Фурсеев.
На открытее выставки из Челябинска приезжала литератор и общественный деятель Людмила Сергеевна Федоренко, внучка братского поэта и учителя истории в школах Неплюева.
В Трудовом братстве Неплюева истоки таких признанных деятелей науки и культуры, как украинский композитор П. И. Сеница, историк П. К. Федоренко, селекционер П. И. Терницкий, конструктор М. В. Бондаренко, профессор А. М. Столяренко, почвовед П. А. Костюченко, профессор-вулканолог Софья Набоко и многие другие.
— А потомки неплюевцев проявляют интерес к истории своих семей?
— Те, с которыми общаемся мы, проявляют. Вообще память о братстве среди его потомков сохранялась потом в течение десятков лет после того, как само братство перестало существовать. Георгий Фурсей вспоминает, что уже когда его отца репрессировали, то где бы ни оказалась их семья, братчики посылали им посылки, помогали им выжить. То есть совсем эти своеобразные общины распались, может быть, всего лишь лет 20–30 назад. Ныне живущие потомки братчиков собираются, скорее, по нашей инициативе, но с воодушевлением.
— Свято-Филаретовский институт издал некоторые труды Николая Неплюева. Вы — первые, кто занялся этим в постсоветской России?
— Нет. На открытии выставки был доктор философских наук, профессор неплюевовед Александр Федорович Малышевский, он издавал трёхтомник сочинений Неплюева, в котором были собраны богословские и исторические труды Николая Николаевича. А мы издаём очень специфические тексты, которые, может быть, не всем будут интересны — это отчёты о жизни братства. Люди ведь не просто жили там и работали, они пытались как-то эту жизнь осмыслить. То есть в жизни братства постоянно присутствовал элемент духовной рефлексии. И вот Неплюев писал эти отчёты на основе собраний братства, на которых подводились какие-то итоги. Так что остались документы, которые характеризуют жизнь Крестовоздвиженского братства изнутри.
— Как по-Вашему, общинная жизнь в городской среде труднее, чем в том варианте, какой был у Крестовоздвиженского братства? Или, наоборот, в городе легче?
— Это просто другая жизнь. Например, в Крестовоздвиженском братстве люди трудились и зарабатывали деньги. Что-то шло на общие нужды, что-то попадало на их личные счета. И в братстве были, например, община учителей и община прачек. В обычной среде учителя получают за свой труд больше денег, чем прачки. Но Неплюев считал, что если мы живём в единой христианской семье, то такого экономического разделения быть не должно. Вот такое мне трудно представить в жизни городской общины. Мне кажется, что в Крестовоздвиженском братстве так выражалось христианское единство, доверие между людьми.
Вообще неплюевцы много размышляли о том, как сочетается потребность человека в личном пространстве с соборностью. Ведь Неплюев был очень вдохновлён идеями Хомякова, и ему близка была мысль Хомякова о том, что личность проявляет себя в полноте, только когда она раскрывается в соборном единстве, в творческом взаимодействии с другими личностями, и эту творческую личность нельзя путать с индивидуальностью (когда человек выстраивает границы между собой и другими и занимается самовыражением.). Преподаватель Московской духовной академии Михаил Тареев бывал в общине Неплюева и оставил очерк под названием «Живые души», в котором описал виденные им проявления этого соборного единства.
— Откуда вы брали экспонаты для выставки?
— Что-то мы взяли из музея в Воздвиженске, что-то нам предоставили потомки братчиков из своих личных архивов.
— Выставка была показана в Санкт-Петербурге, сейчас она работает в Архангельске. А смогут ли увидеть её жители других городов?
— У нас были приглашения показать её и в Туле, и в Ельце. Мы откликаемся на предложения людей из разных городов.
