Корзина покупок пуста!
28 ноября в Доме русского зарубежья им. А.И. Солженицына (ДРЗ) прошел вечер памяти «Праздник общения», посвященный двум выдающимся женщинам, соединившим в себе служение Богу, науке и искусству, — «иконному живописцу» инокине Иоанне (Юлии Николаевне Рейтлингер) и ученому-астроному с мировым именем монахине Елене (Елене Ивановне Казимирчак-Полонской). На вечере была представлена книга с названием «Богу шоры не нужны» — переписка инокини Иоанны и монахини Елены, вышедшая в этом году в издательстве Культурно-просветительского фонда «Преображение».
Эпистолярий или набор примитивных глаголов?Письма — жанр не для массового читателя. Однако, как отметил Кирилл Мозгов, руководитель издательства КПФ «Преображение», переписку сестры Иоанны и монахини Елены было решено опубликовать. У книги своя история, о которой рассказала Юлия Бродовская, ее составитель и автор примечаний. Еще в 1970-х гг. один из ведущих специалистов по творчеству Марины Цветаевой — Ирма Кудрова, бывала в Ташкенте у сестры Иоанны, лично знавшей известную поэтессу. Во время одного из своих приездов Ирма Викторовна получила эту переписку из рук самой Юлии Николаевны Рейтлингер с просьбой сохранить и опубликовать их, «когда придет время»: в Советском Союзе и речи не могло идти о публикации переписки двух инокинь. Спустя десятилетия Ирма Кудрова в свою очередь передала их Юлии Бродовской со словами: «Вы верующая, Вам это интересно».
По словам Светланы Панич, редактора книги, она сначала не хотела браться за переписку, предположив, что это может быть стилизация под «благочестие», но когда прочитала, поняла, что это тексты такого качества, которое очень нужно современному человеку, как церковному, так и нецерковному. «Мы привыкли быть читателями-потребителями, подходить к чтению книг с позиции «чему нас учит эта книга». Что такая переписка может дать в ситуации девальвации всех смыслов? Может дать очень интересный опыт эпистолярия. Культура письменных высказываний утрачена, большинство наших внутренних действий описывается набором примитивных глаголов. Здесь мы видим опыт на редкость ответственного высказывания. За каждым словом в этой переписке стоит реальное присутствие говорящего… Слова взыскательны, но, с другой стороны, дают много надежды» — сказала она.
Настоящие чудесаВ малом зале ДРЗ яблоку негде было упасть, гости сидели даже на стульях в коридоре. Это неудивительно — на вечере прозвучали воспоминания тех, кто лично знал Юлию Николаевну и Елену Ивановну: прот. Виталия Головатенко, настоятеля храма Рождества Пресвятой Богородицы при Санкт-Петербургской консерватории, Натальи Белевцевой, хранительницы фонда сестры Иоанны в ДРЗ, Светланы Завадовской, педагога и автора учебников, дочери известного востоковеда Ю.Н. Завадовского и др.
Жизнь сестры Иоанны и монахини Елены, обретших духовное родство через своего духовного отца прот. Сергия Булгакова, была ярким свидетельством о Христе, и в ситуации активной пропаганды атеизма и гонения на верующих их пример многих обращал на путь веры.
Елена Ивановна Казимирчак-Полонская — всемирно известный астроном, лауреат премии АН СССР им. Ф.А. Бредихина, автор монографии об о. Сергии Булгакове, ее именем в 1978 г. была названа малая планета № 2006. Для нее жизнь была полна чудес: одним из самых ярких являлось обращение следователя, который ее допрашивал в Бутырской тюрьме (ее арестовали в 1952 году по подозрению в «шпионской деятельности») и которому она свидетельствовала о Христе. Позже она рассказывала, что до этого пыталась обманывать следователей, которые вели допрос, путалась в своих показаниях. Как вспоминала Елена Ивановна: «Засыпаешь в черном отчаянии. Вдруг ночью как меч прорезал мое сознание апостол Павел и говорит: "А я в тюрьме не лгал"». Это вдохновило ее на такие слова, что следователь поверил в Бога и сумел добиться ее освобождения.
О своем знакомстве с Еленой Ивановной, переросшем в тесные доверительные отношения, рассказал прот. Виталий Головатенко. Он шел к ней как к доктору физико-математических наук, и, войдя в ее квартиру, где все было в «приятных зеленоватых тонах», вдруг увидел уголок с иконами. Это его тогда поразило — настолько не вязалось с образом известного астронома. «Я стал священником на 90% благодаря Елене Ивановне. Ее окружало великое множество людей, и для каждого она находила свой подход. Она научила меня отличать доброту от мягкости, терпение от воздержания, истину от правды. Научила понимать свободу как добровольный и ответственный выбор», — сказал о. Виталий.
Как и у других жертв советских репрессий, у Елены Ивановны были свои меры предосторожности: рассказывая о. Виталию о каких-либо важных вещах, она накрывала телефон подушкой, приговаривая «спатеньки». Ему удалось записать ее рассказы о своей жизни на магнитофон, и одну из аудиозаписей он привез на вечер памяти. Гости вечера услышали рассказ Елены Ивановны о том, как она обратилась к Богу, как искала Его — живого, реального, потому что «отдать свою жизнь можно только тому, кто реально существует»; как пережила покаяние, перевернувшее всю ее жизнь; постигала глубинный смысл бытия Церкви и ее Таинств; как выбрала свой путь служения — монашество в миру, и как началось это служение Христу — в тюрьме. О. Виталий заверил присутствующих, что в обозримом будущем эта запись будет расшифрована и опубликована.
Матушка-аббатисаО Юлии Николаевне Рейтлингер и о тех, с кем она дружила и общалась в Ташкенте, рассказала Наталья Белевцева, в семье которой несколько раз гостила Юлия Николаевна, когда приезжала из Ташкента в Москву. Круг общения сестры Иоанны включал в себя реэмигрантов из Европы и Китая, вернувшихся в СССР в 1930-50-е гг., а также интеллигенцию, вышедшую из советских концлагерей и сосланных в Среднюю Азию.
Также Наталья Павловна предложила посмотреть отрывок из видеоинтервью со Светланой Завадовской, записанного для документального фильма о сестре Иоанне Рейтлингер, который покажут на телеканале «Культура» в декабре этого года. С семьей Завадовских сестры Юлия и Екатерина Рейтлингер были знакомы еще в Чехословакии. Светлана Юрьевна рассказывала о том, как ее отец после смерти Сталина стремился в Россию, и как вся семья оказалась по приезду в среднеазиатской глиняной мазанке без элементарных удобств; как всех реэмигрантов – художников, писателей, поэтов, инженеров — выселили из поезда прямо посреди пустыни и уже потом они перебрались в окрестности Ташкента.
Она вспоминала, что у Юлии Николаевны к 24 годам атрофировался ушной нерв, и она абсолютно ничего не слышала, однако очень стойко это переносила. «Господь тебя посхимил», — говорил своей духовной дочери о. Сергий Булгаков. По словам Светланы Завадовской, Юлия Николаевна была очень аккуратным человеком, вставала рано утром, «жила по часам». «Она была, конечно, матушкой-аббатисой», — сказала Светлана Юрьевна, — но с юмором, с широтой, и пониманием повседневной жизни. Она была веселой, всегда веселой. Худшим грехом считала уныние… Для меня она была образцом во многом — и в формах поведения, и в формах реагирования на какие-то житейские вещи. Она всегда говорила: "Должна существовать иерархия ценностей: это — житейское, значит, это неважно, это — внутреннее, духовный мир, значит, это ценно". Разделение у нее было очень четкое».
Светлана Юрьевна упомянула о любви сестры Иоанны к животным, и о том, что она «свой "Бестиарий Орфея" (таких животных, за каждым из которых скрывался символ) включала в иконопись». И после видеоинтервью Наталья Павловна Белевцева показала последнее приобретение музея ДРЗ — скатерть с изображением «бестиария» под названием «Сотворение мира», которую Юлия Николаевна расписала в Ташкенте.
В конце вечера профессор СФИ, искусствовед Александр Копировский показал слайд-фильм из семи работ сестры Иоанны Рейтлингер, начавшийся с портрета о. Сергия Булгакова и завершившийся иконой «Хождение по водам» — одной из ее последних икон. Вместе с искусствоведом Ириной Языковой он рассказал обо всех представленных работах — помимо уже названных, в слайд-фильм вошли иконы Божьей Матери «Умиление», Иоанна Крестителя, святых Иулиании, Герасима Иорданского, Жанны Д'Арк. Александр Михайлович напомнил, что сама Юлия Николаевна говорила о себе как об «иконном живописце». Он отметил, что она «не стеснялась душевности, не противопоставляла духовность и душевность», потому что сама душевность «в ее работах преображена». Ирина Константиновна добавила, что для сестры Иоанны, как и для ее духовного отца прот. Сергия Булгакова, характерны «горение», горящая любовь к Богу. Ее творчество «открытое», ее святые — живы, и каждая ее икона — это «прорыв к общению с ними».
Вечер памяти, посвященный двум женщинам, инокиням, исключительно талантливым, праведницам, «сияющим как звезды», завершился. Но то редкое сочетание подлинной церковности, культуры и образованности, которое они являли в своей жизни, остается вдохновляющим примером для всех нас.
