Cлово о. Георгия Кочеткова об о. Александре Мене 21 января 1995 года
Дорогие братья и сёстры!
Cкоро завершается праздник Богоявления, в пятницу будет его отдание. Мы с вами продолжаем вникать в эту тайну, тайну свидетельства Божия. Мы зрим свидетельство Бога о Сыне Его возлюбленном, Господе нашем Иисусе Христе, Которого надо слушаться, и слушаться более, чем кого бы то ни было. Никогда в истории не было, нет и не будет другого такого Человека, которого надо было так слушаться, дорогие братья и сестры. И это свидетельство Божье о Сыне Божьем требует от нас самих быть свидетелями, живыми свидетелями Христовыми. И это свидетельство, исполненное радости, веселья, жизни и света, всегда есть участь любви, всегда требует от нас крестоношения. Нам надо быть крестоносцами, христоносцами и богоносцами так, как это было в прежние века христианской истории, когда христиане не стеснялись так говорить о себе, когда они не только говорили, но и поступали так. Быть богоносцем настолько, чтобы появление христианина связалось у других людей с Богоявлением, – значит понести свой крест, крест любви Божьей, ибо без этой любви нет крестоношения, как нет и свидетельства. Чтобы нести свой крест, нужно отвергнуться себя, и это трудно, дорогие братья и сестры. Нам нужно вновь и вновь научиться подставлять другую щеку, когда тебя ударяют по одной. Нам нужно научиться благословлять гонящих нас и проклинающих нас, нам нужно научиться жить в свободе славы детей Божьих. Это также непросто.
В наше время нужда в свидетельстве о Христе как никогда велика. Богоявление должно быть для нас праздником не просто освящения воды, но освящения всего мира, передачи всего его Богу, насколько в нашей власти, насколько в нашей силе сейчас это сделать. Мы знаем, что наших сил немного, а власти у нас совсем почти что и нет. Но мы знаем, что за нас ходатайствует кровь Христова пред Богом, за нас ходатайствует и кровь мучеников, кровь всех верных свидетелей Божьих. Верность Богу требует жертвы. Надо отвергнуться себя и отвергнуться до конца, отдав свое сердце Богу, зная, что Богу ничего другого не надо, кроме нашего сердца, нашего духа. Если сокровище наше будет на небесах, то и все мы будем там. Человек может совершать ошибки, все мы много согрешаем, но мы можем надеяться на то, что, если мы отдадим все своё сердце Богу, то все эти ошибки и согрешения будут покрыты. Мы должны, в конце концов, сами судить по плодам и верить, что будем также оценены по конечным плодам нашей жизни.
Иногда люди об этом забывают. Тогда нам становится грустно и печально, потому что забывается самая основа христианской евангельской жизни. Вот вам пример. Завтра шестидесятилетие со дня рождения отца Александра Меня, человека, который жил и действовал активно, постоянно, бесстрашно многие годы. Человека, которому приходилось иногда защищаться, иногда менять свои решения, иногда как бы, по-человечески говоря, «хитрить», то перед лицом власти, карающей и беспощадной, то перед лицом церковного невежества, перед лицом тех, кто думал видеть в нем чуть ли ни врага церкви. Господь дал ему мученическую кончину. По-человечески мы знаем, что её могло бы и не быть, однако по воле Божьей есть то, что есть. И для нас это – знамение, для нас это знак, для нас это тоже свидетельство с Небес. Мы не можем пренебречь этим плодом, этим венцом его жизни, мы не имеем права переступить через кровь, даже если бы мы были недовольны каким-нибудь словом, или какой-то фразой, или какой-то мыслью этого священника – верного Богу и Церкви, жившего по совести и имевшего смелость свидетельствовать о своей вере не стилизуясь, не подделываясь в главном. Его свидетельство привело многих и многих людей в церковь, но сопротивление какой-то, хотя и численно довольно большой части церкви его свидетельству говорит о том, что в церкви не все на месте, не все здорово, не все правильно. Это разномыслие, разногласие, это нежелание большой части верующих даже вступить в диалог, объясниться честно, а не из-за угла и лицемеря, как это бывает сплошь и рядом, или фанатично и жестоко, без соотнесения с Божьей волей и Божьими знамениями, а лишь соотносясь со своими идеологемами и мифологемами. Эта невозможность нормального перетекания сил, энергий, идей, духа от одной части церкви к другой говорит о том, что какие-то сосуды в церковном теле как бы закупорились, стали непроходимы. Как бы слишком сгустилась и отяжелела текущая в них кровь от недостатка в ней воздуха, кислорода. От всех нас зависит, дорогие братья и сестры, будет ли этот кислород живительный для тела или нет.
Мы, вспоминая отца Александра, все те, кто знал его лично, и все, кто о нем слышал и о нем читал, пусть может быть лично и не знал его, – все мы прежде всего видим, что он был свидетелем верным. Он исполнил свое предназначение, он сделал то, ради чего был послан на эту землю. Нам надо было бы всем поддержать всё то доброе, что делал отец Александр и люди, подобные ему, в двадцатом веке, в те труднейшие времена, когда огромная масса членов церкви немотствовала, молчала и бездействовала даже тогда, когда уже можно было действовать и говорить, когда согбенные страхом и параличом, им вызванным, многие и многие люди научились лишь во мраке высказывать свои неудовольствия, ропот, недоверие, при этом не показывая ни мудрости, ни понимания, ни открытости. Эта удушливая атмосфера сейчас ясно проявилась и отразилась в судьбе как преследователей отца Александра, так и тех, кто не считает его врагом церкви. А таковых в мире, может быть, большинство. Но в нашей церкви или в нашем городе вряд ли большинство. Мы знаем, как иногда, не стесняясь, люди говорят: «Книги отца Александра? – Нет, не продаются, и не могут продаваться в нашем храме». И это слышишь то в одном, то в другом, то в десятом, то в двадцатом храме. Что сделали те, кто так говорит для церкви? Кого они привели к вере? В чём разобрались? Сидели ли они ночами и днями? Могли ли бы они, будучи сутками допрашиваемы в КГБ, остаться достойными и никого не предать? Могли ли они думать о судьбах народов и готовить будущее церкви? Наша церковь оказалась во многом преступно не готовой к наступившей эре свободы. Настолько не готовой, что нам это грозит риском потерять эту свободу. Мы теперь можем потерять ее добровольно. Да и плоды, и первые ростки этой свободы каковы? Нет КГБ, нет идеологического контроля над церковью – так давайте создадим его себе сами. Введём цензуру, введём этот контроль и будем лишь штамповать, механически воспроизводя, давно минувшее прошлое, далекое от христианских идеалов.
Мы свидетели этих вещей в эти дни. Когда на конференции «Единство церкви» прозвучал голос известного всем вам священника о необходимости церковной цензуры, никто не возмутился, кроме тех, кто возмущался самой этой конференцией. Когда за год или за два до того стали раздаваться голоса среди священства о необходимости восстановления отменённого чина анафематствования в день Торжества православия, мы тоже не услышали ни одного серьёзного голоса против этого. Что ж, мы можем пожать плоды всех этих вещей, и очень скоро. То, на что Дух Святой нам указал, как на наши ошибки, что было отменено самой историей, пытаются искусственно реставрировать, не сделав никаких выводов из уроков двадцатого века. И это, дорогие братья и сестры, симптомы страшной болезни.
Отец Александр Мень пал от руки такого же больного человека, который представлял такие же больные силы, больные и в основе своей преступные. Уже был у нас с вами повод называть конкретно эти силы, и я повторять этого не буду. Нам нужно продолжать то, что делал отец Александр и что делали люди, подобные ему. Мы должны вспомнить о нём и вспомнить об этих людях. Ибо, конечно, он не был одинок, слава Богу, он не был одинок в нашей церкви. Его поддерживала не просто кучка интеллигенции или молодежи. Его поддерживали просвещенные слои церкви, хотя они могли в чём-то держаться своих мнений, в чём-то с ним живым спорить. Достойно спорить с человеком живым, но часто это достоинство утрачивается, когда перед нами образ человека, отдавшего свою жизнь, свою кровь за Христа. Мы должны всегда это чувствовать, мы должны чувствовать ту меру, которая полагается Самим Богом. Мы многое должны отдать суду Божьему, и мы должны взять всё доброе, хорошее, всё славное, дерзновенное, что дает нам память таких людей, как отец Александр.
Вряд ли кто-нибудь сейчас может сомневаться в том, что его имя стало в нашей церкви историческим. Вряд ли победят те мрачные обскурантистские силы, которые сейчас нещадно воюют против него и тех, кто признает его достойным представителем нашей церкви. У них нет перспективы, они не победят, но от нас зависит, насколько убедительной для всех будет победа света над тьмой, Бога над ненавистью и мраком. Мы часто сами скрываемся, боимся, мы часто сами искусственно делаем вид, будто нет никаких противоречий, пытаемся делать вид, что пользуемся плодами мира там, где мира нет. Сначала давайте достигнем мира, а потом будем пользоваться его плодами. В этом миротворчестве воля Божья: «Блаженны миротворцы, ибо они сынами Божьими нарекутся». Как жаль, что мы так часто поем эти евангельские «блаженства» в храме, да еще на славянском языке, так, что все знают их наизусть, но уже давно никто не задумывается над смыслом этих блаженств. Это подобно школьному процессу, когда даже хорошие и прекрасные книги обсуждаются в школе так, что потом за них не хочется браться. Евангельские «блаженства» для нас – сокровенные слова Господа. Их надо оживить и раскрыть в своей жизни, и тогда это будет новым Богоявлением для нас и для нашей церкви.
Сейчас мы празднуем воскресный день Богоявления, Крещения Господня, в Неделю по Богоявлению. Пусть же эти евангельские слова, эти великие призывы Христа обновятся в нашей жизни так, чтобы образы всех верных свидетелей Его, в том числе и отца Александра Меня ожили в нас, чтобы они смогли принести новые и новые плоды, чтобы мы не постеснялись, не побоялись нести свой крест даже до смерти, даже до пролития крови. Чтобы мы снова открыли свои объятия и возрадовались каждому человеку, кого ни призовет Господь, вне зависимости от его прежней жизни, национальности, культуры, возраста, социального и прочего положения. Чтобы мы снова увидели в церкви живую жизнь, а не ту или иную форму быта и ритуала. Обо всем этом нужно горячо молиться, дорогие братья и сестры, не жалея себя, не жалея своего сердца и ума, потому что нам сказано «не будьте детьми умом», потому что нам сказано, что «блаженны чистые сердцем». Пусть же снова подтвердится в нашей жизни слово апостольское: «Болеет один член, – болеет всё тело; прославляется ли один член – прославляется и всё тело».
Смерть Отца Александра вновь прославила Тело Христово. Оно прославляется, и мы благодарим Бога за этот камень преткновения и соблазна, который позволяет христианам лучше увидеть себя и почувствовать, что есть воля Божья – благая, угодная и совершенная. Дай Бог и нам не пасть под тяжестью своего креста, но получить венец правды, неся его до конца!
Аминь.
