Трехлетнее приключение в тюрьме: встреча с протоиереем Павлом Адельгеймом (СПб)

Многие неизвестные прежде фрагменты биографии, например, рассказ о. Павла о том, как он нашел во внутренней тюрьме КГБ среди конфиската Святые Дары, которыми он мог причащаться в течение всего срока пребывания в лагере, вызвали массу вопросов и живой отклик среди пришедших — на встрече присутствовало более 150-ти человек. Такой же интерес вызвал рассказ об особой связи о. Павла с А.А. Ахматовой — не имея реального повода для обвинения, власти додумались обвинить о. Павла в том, что обнаруженные у него перепечатки «антисоветских» произведений М.Волошина, А.А Ахматовой, А.И. Солженицына и других, он только приписывает известным советским поэтам и писателям, а на самом деле написал их все сам.

Сама встреча, организованная Свято-Петровским малым православным братством, называлась «Господа «ташкентцы». История ссыльного духовенства». С одной стороны она была приурочена к музейной выставке «Азийский дом», название которой цитирует строчку из стихотворения Анны Ахматовой, воспринявшей Ташкент времен эвакуации как второй дом для себя. С другой стороны, именно там начал свое священническое служение о. Павел и встретил там многих новомучеников и исповедников российских, память которых православная церковь отмечала 7 февраля.

О. Павел рассказал о том, что в советское время в Средней Азии возникла совершенно особая микрокультура. Туда было сослано очень много людей из Ленинграда, Москвы, из других городов России: не только духовенство, но интеллигенция и крестьянство, сохранившие церковные традиции. Там жили митр. Арсений (Стадницкий), один из трех кандидатов на патриарший престол в 1917 г., и еще один участник Поместного собора 1917-18 гг., четырежды сидевший в советское время митр. Никандр (Феноменов); будущий митр. Гурий (Егоров), один из основателей и руководителей Санкт-Петербургского Александро-Невского братства, и свт. Лука (Войно-Ясенецкий), дважды возглавлявший ташкентскую кафедру. Среди многочисленных священников и мирян встречались последователи свв. Алексея и Сергия Мечевых, св. Иоанна Кронштадтского, те, кто хорошо знал митр. Вениамина (Казанского) и др.

«Ташкентская епархия была мощной не столько по своим средствам, сколько по своему запасу духа, интеллигентности, образования, просвещенности, — рассказал о. Павел.— Это просвещение было не только светское, образовательное, это были люди, которые действительно жили духовной жизнью, для них жизнь была сосредоточена во Христе. Это была очень свободная духовная жизнь, там не было насилия. Приходов было немного, в Ташкенте — всего четыре, причем один за чертой города, но все они были очень мощные. В моем приходе было две тысячи прихожан, богослужения совершались ежедневно, храмы всегда были наполнены. Стояла даже проблема, как вместить народ. Поэтому иногда богослужение совершалось на крыльце храма, в самом храме оставался только престол. Теплый климат этому способствовал».

На вопрос о том, как мальчик, воспитанный с младенчества в советском приюте (родители о. Павла были репрессированы и только в школьном возрасте он смог окончательно соединиться с нашедшей его матерью) мог прийти к вере, о. Павел ответил: «Истина, которую человек ищет и обретает, уже не требует доказательств, она сама о себе свидетельствует. То же и духовная жизнь. Она тоже сама о себе свидетельствует. Когда я соприкоснулся с общиной о. Севастьяна, последнего Оптинского старца, я даже не могу сказать, что я что-то понял или что-то нашел. Я чувствовал себя там, как рыба в воде. Я нашел свою жизнь, нашел себя в этой общине. О. Севастьян, предстоятель общины, ежедневно совершал литургию. А поскольку службы не разрешались, приходилось служить по домам, в разных домах, по всему поселку. Ночью он служил литургию, утром шел в другой дом совершать обедницу, потом совершал требы. Все жители поселка были верующими людьми. Это были раскулаченные крестьяне, настоящие профессионалы. Они сумели развести там очень хорошие огороды, которые приносили хороший урожай. Они были очень церковными людьми, сохраняли церковные традиции. Паства была огромная. Сила духа там настолько ощущалась, что человек ею проникался и начинал в ней жить. Нужно сказать, что жизнь советская и жизнь церковная были для меня совершенно четко противопоставлены, жизнь советская была враждебной. Она отняла у меня родителей, привела в детский дом. А церковная жизнь была наполнена внутренним комфортом».

Многих гостей встречи поразила история женитьбы будущего о. Павла, который накануне рукоположения, живя сначала в общежитии духовной семинарии, а затем в Киево-Печерском монастыре, не имел никаких знакомств с девушками. Поехал он за невестой практически «на край света» — на поезде, затем на машине и даже на телеге. В течение 3 дней состоялось знакомство, сватовство и гражданская роспись с 17-летней девушкой Верой. Зато венчание, произошедшее на родине невесты через три недели, вызвало невероятный шум со стороны местных властей с привлечением сельсовета, милиции и даже местного КГБ. «У нас 30 лет не было венчаний и никогда не будет!» — было сказано молодым. «Когда мы все-таки уже обвенчались в соседнем селе, причем оказалось, что венчал нас тот же священник, который когда-то крестил мою невесту, нам даже не дали поужинать, — вспоминал отец Павел. — Только мы сели, вошла мама Веры со словами: «Скорее уезжайте! Подъехала машина солдат, деревню окружают!» Зачем было это делать, когда уже всё совершилось, непонятно. Но мы вместе с нашими мамами действительно вышли из деревни, шли полями, лугами, болотами всю ночь. Было тепло, очень хорошо — настоящее свадебное путешествие».

О. Павел до сих пор не знает точно, что послужило поводом к его аресту в 1969 году: «Думаю, я сильно примелькался. Церковь, в которой я служил в Кагане, в восьми километрах от Бухары, разваливалась. Раньше в ней находился цех для производства сырцового кирпича, здание давно пришло в негодность. Нам разрешили произвести капитальный ремонт с частичной перекладкой стен. Но когда сняли крышу, здание просто развалилось. Пришлось заложить новый фундамент и строить новый храм. А у нас как раз заранее было заготовлено сто тысяч штук кирпича и все необходимые фермы под крышу. Я попросил своего дядю архитектора Льва Алексеевича Козлова сделать проект храма. Он согласился и даже обрадовался, сказав, что каждый архитектор должен спроектировать в своей жизни хотя бы один храм, в этом он может достичь вершины своего мастерства. Он спроектировал очень хороший храм, простой и красивый. Приход участвовал в строительстве на полную мощность. Старушки-прихожанки в Бухаре загружали кирпич в машину, а прихожанки каганские — разгружали и подавали каменщикам. Простоя не было ни минуты. Когда через два месяца пришли из горисполкома, храм был полностью готов, даже стекла в окнах уже стояли. Алтарь, солея были облицованы мрамором, все стены оштукатурены алебастром. Это очень сложная профессиональная работа, но получается очень красиво. Алебастр полируется, как зеркало — один раз и на сотни лет. Из Троице-Сергиевой лавры я привез иконостас из храма, в котором служил митр. Николай (Ярушевич). Всё это было необычно для Средней Азии. И еще надо сказать, что в то время я много ездил, общался. Часто, летая в самолете, я знакомился с интуристами, в основном, с немцами, так как знал немецкий. И вот служащие из органов госбезопасности меня заметили».

Во время следствия в тюрьме госбезопасности о. Павлу разрешили работать помощником маляра, что дало ему возможность обойти всю тюрьму. «В одной из комнат я нашел конфискат — целую гору книг. Я их читал с жадностью, это были прекрасные книги, но все осилить было невозможно, там были тысячи книг. Среди конфиската я нашел небольшой сундук, настоящую передвижную церковь, в нем был переносной алтарь, облачения, необходимые богослужебные книги и даже миро и Святые Дары. Миро и Святы Дары я, конечно, забрал с собой, чтобы не оставлять им. Переложил Дары в платочек и носил их на шее, имея возможность причащаться каждый день в течение всех трех лет заключения».

Показательный процесс из дела о. Павла не получился. Обвинение по статье «Распространение в печатной, письменной, устной форме клеветнических сведений, порочащих советский государственный строй» было явно нелепым. Очень хороший адвокат из Москвы, доктор юридических наук, ничего не мог сделать: ему даже не позволили ознакомиться с делом. О. Павлу давали возможность выступать на суде, было даже телевидение. Но когда стало ясно, что процесс не получается, заседания стали проводить в маленькой комнате и сделали закрытыми. Даже охранники говорили о. Павлу: «Мы не понимаем, за что тебя судят, ты же все правильно говоришь».

«Вообще это было очень интересное трехлетнее приключение, которое мне советскую жизнь открыло очень широко, — сказал о. Павел о своём заключении. — Раньше я видел ее только в школе, а потом почти все время жил совершенно в другой атмосфере — сначала среди ссыльных, потом в монастыре, в семинарии. Это была несоветская действительность».

Выступление о. Павла вызвало живую реакцию зала. Прозвучало множество вопросов не только о жизни гостя, но и о современной ситуации в церкви. Несмотря на остроту вопросов, о. Павел, будучи известным специалистом по каноническому праву, дал абсолютно взвешенные, трезвенные характеристики современной церковной ситуации. Они вызвали у присутствующих желание действенно послужить возрождению церкви, обретению ею тех качеств, о которых так живо свидетельствовал на примерах своих учителей о. Павел.

В завершение вечера председатель Преображенского содружества малых православных братств и Свято-Петровского братства Владимир Коваль-Зайцев отметил, что современным христианам очень важно помнить, что что-то живое в среде Божьего народа рождается, как правило, в критические моменты церковной истории. Так, например, именно на рубеже XIX-XX вв. появились новые братские движения, а в веке XX, под гнетом советского режима, вера сохранилась благодаря новомученикам и исповедникам.

Владимир Коваль-Зайцев поблагодарил о. Павла за его христианское свидетельство и преподнес ему в подарок книгу Н.Н. Неплюева, основателя Крестовоздвиженского трудового братства, «Голос верующего мирянина», недавно изданную Преображенским братством. Сотрудники музея также подарили о. Павлу книгу об А.А. Ахматовой «с благодарностью за «соавторство» с поэтом».

После окончания встречи ее участники еще долго не расходились, общаясь с о. Павлом и между собой, продолжая обсуждать задевшие их темы.