Корзина покупок пуста!
Святой праведный Алексей Мечев (1859-1823) — одна из ключевых фигур в духовной жизни Москвы начала XX в. — родился в семье регента хора Чудова монастыря (резиденции митрополита Филарета Московского). Роды были трудные, о чем отец о. Алексея сообщил митрополиту. Филарет, всегда входивший в нужды семьи своего регента, отозвался на эту скорбь горячей молитвой. Младенец благополучно родился и был назван Алексеем, в честь Алексея, человека Божия. Отец Алексей впоследствии всегда говорил — «мы с владыкой одного духа» — подразумевая дух горячей веры и ревности о собирании Церкви Божией.
Для раскрытия основных этапов жизненного пути о. Алексея, как и отношения к жизни вообще и к церковной жизни в частности, необходимо упомянуть три основных момента. Это первоначальное желание создать живой приход, живую церковную общину. Второй момент — это встреча с о. Иоанном Кронштадским, в результате которой произошел разворот о. Алексея от себя и своего горя вовне, к людям. Последнее — это глубокое смирение о. Алексея, всегда бегавшего от всяческих наград и всерьез считавшего себя мало что делающим. На этих трех «китах» — собирании общины, служении людям и личном смирении (а значит, и дерзновении) — и строилась вся пастырская деятельность о. Алексея.
Как пастырь он прославился в 1910-е годы. В этот сложный для России период он смог стать реальным примером христианской жизни и просто утешением, светом, который согревал и помогал. В своей пастырской деятельности он добивался поразительных результатов: к нему шли за советом и считали его своим спасителем очень разные люди: актеры, философы, простые рабочие, студенты и т. п. (в разное время у о. Алексея бывали священник Павел Флоренский, философ Н.А. Бердяев, скульптор А.С. Голубкина, художники М.В. Нестеров и Л.А. Бруни и др.)
Главный результат его служения в том, что он смог воспитать таких церковных людей, которые смогли и после его смерти остаться и жить в церкви. Они смогли стать общиной, вести глубоко церковную жизнь, и жизнь эта смогла сохраниться в течение всего советского периода и была донесена до наших дней.
Основные качества о. Алексея как пастыря, которые отмечают его духовные дети — это твердость в выбранном пути, миссионерская направленность жизни, умение выбрать средний путь между потворством слабости и «закручиванием гаек».
В качестве примера твердости в выбранном пути можно привести неотступное совершение ежедневного богослужения в течение 8 лет при пустом храме. И результат — тысячи людей, приходящие в храм в конце его жизни. Миссионерскую деятельность о. Алексей развернул сразу же по своем назначении настоятелем храма Николы в Кленниках на близлежащем «Хитрове рынке» — известном месте, где собирались самые обездоленные жители Москвы. И это приносит немалые плоды: к о. Алексею приходят люди из разных сословий, через него многие и многие обрели веру, укрепились в вере и в жизни в Боге.
В своем подходе к пасомым о. Алексей пользовался принципом икономии. Он учил, что для христианина необходимо исполнять все заповеди, данные церковью. Но «ради любви, которая множество грехов превозмогает», считал возможным что-то из установлений и нарушить. Так, о. Алексей допускал к исповеди даже сильно опоздавших на службу и даже уже перед чашей. Но при этом строго относился к нарушающим церковное благочестие, к неблагоговейно ведущим себя за богослужением. Он призывал как можно чаще бывать в церкви на богослужении и порицал не посещающих храм по разным житейским причинам, но при этом не одобрял и тех, кто «ради храма» запускал дом или оставлял детей на произвол судьбы. Он не гнался за количеством прихожан, всегда обращая внимания на качество, входил в проблемы и заботы ближних.
С самого начала о. Алексей стремился к созданию общины. «Батюшка о. Алексей, вступая на путь пастырства, понимал нужды верующего сердца, желал послужить христианину, остающемуся в миру, хотел дать ему то, что он ищет в монастыре и, как прямо высказывался в последние годы жизни, хотел действительно основать монастырь в миру. Он имел в виду не внешнюю сторону монастыря, а то, что должно составлять его содержание, то есть подлинную духовную жизнь, которая наиболее яркое выражение нашла себе в жизни первохристианской общины, описанной в Деяниях Апостольских» [2, с. 34].
Отец Алексей считал, что «молитва за пасомых, истовое совершение богослужения и проповедь — вот необходимые условия жизни для пастыря. Вокруг священника постепенно образуется круг духовных чад. Не надо стремиться, чтобы он был большой. Лучше действовать вглубь, а именно небольшое количество пасомых позволяет осуществлять лучшее духовное руководство. Широта же придет сама собой из глубины. Пастырь должен входить во все обстоятельства жизни пасомых и служить им любовью. Он не должен гнушаться никого» [1, с. 189].
«Разгрузка» и утешение — это тот аспект его деятельности, с которым сталкивались практически все, кто приходил к о. Алексею. Иногда даже батюшке самому приходилось ехать в гости «на чай», и это тоже бывала «разгрузка» какой-либо семейной ситуации.
Но если человек хотел большего, то о. Алексей давал и большее, но тогда спрашивал уже по-другому. При этом часто исповедь была переходным моментом от «разгрузки» к началу духовной жизни [3, с. 315-326].
«…покаяния Батюшка требовал не формального, а глубокого, искреннего, смиренного, слезного, способного произвести обновление человека, к нему он и старался подвести, и достигал этого не длительными объяснениями или святоотеческими примерами, а кратким, простым, но метким словом, которое проникало в душу и заставляло встряхнуться и задуматься» [2, с. 39].
Если батюшка видел, что человек готов к тому, чтобы идти, он начинал это ведение, которое было очень разным по форме в отношении каждого человека, но имело общие принципы. Формы, которые использовал о. Алексей, были следующими: регулярная исповедь и участие в богослужении, письма, ведение дневника, посещение человеком встреч, которые проводил сам о. Алексей или те, кого он благословил. Основными принципами были следующие: «У каждого своя мера» и «Бери по силам, но что взял — исполняй во что бы то ни стало».
Работа над изменением жизни должна начинаться с узкого круга: семьи, близких. Основой этого изменения было внимательное отношение к себе, к своему поступку и слову.
«И в жизни он не требовал многого, но, прежде всего, хорошего отношения к близким и родным. Зато уж этого требовал неукоснительно на каждой исповеди» [там же, с. 38].
Одним из важных пастырских методов была духовная переписка. В письмах к конкретным людям о. Алексей мог напрямую говорить о проблемах человека, о том, в чем ему необходимо исправиться, а также давать конкретные рекомендации к исправлению (каждому свои). Например, при проблемах с самомнением и гордостью предлагал читать молитву Ефрема Сирина утром и вечером, беседовать с духовно опытными людьми, и вообще участвовать в серьезных разговорах, при этом избегая пустых. Кроме того, о. Алексей рекомендовал «думать о Сладчайшем Иисусе и воплощать в себе Его жизнь и учение», не обращать внимание на то, что скажут о человеке окружающие [1, с. 161-162] и др.
Еще одна важная форма — написание духовного дневника. Такой труд, считал о. Алексей, полезен для анализа своего состояния и пути, а также хранения постоянной памяти о Боге. Кроме того, дневники эти служили хорошей пищей для бесед и поводом для назидания. О. Алексей часто зачитывал на встречах по средам некоторые места из этих дневников (так, чтобы нельзя было узнать автора), и на разрешении типичных ситуаций показывал примеры, как и что можно делать в духовной жизни каждому слушающему.
О. Алексей любил говорить, что «путь ко спасению у всякого свой и в своей мере» [там же, с. 160].
Прямые указания давал о. Алексей только самым близким: в письмах, в личных беседах, в «Кратком правиле для благочестивой жизни». В нем он касался вопросов как четкого регламентирования внешнего строя жизни, так и серьезного продумывания ее внутреннего устроения. «Но от постоянных своих духовных детей Батюшка требовал, чтобы то малое молитвенное правило, которое у кого имелось, исполнялось неукоснительно, не взирая ни на усталость, ни на другие обстоятельства» [2, с. 40].
Любое дело, в том числе и пастырство, состоит их двух аспектов: содержания и методов. Ведя своих духовных чад, о. Алексей налаживал их нормальную христианскую, а также и богослужебную жизнь. Что приводило и к исправлению их жизни в мире, то есть этических и аскетических ее сторон (этика отношений в семье, на работе и т. п., в отношении аскетики: правило для благочестивой жизни, личные советы, кому, чем необходимо заняться в первую очередь в качестве послушания). Кроме того, происходило налаживание богослужебной жизни. Для возрождения этих двух сторон церковной жизни о. Алексей использовал форму встреч и занятий: так в 1919-1922 гг. при храме проходили занятия по литургике, а также по свв. отцам и Евангелию. На этих встречах-занятиях давались необходимые знания, а также передавался церковный опыт в этической, аскетической и богослужебной сферах жизни церкви.
Основной целью действий батюшки было «раскрыть в человеке его призвание и указать ему путь, каким он должен идти к Небу» [1, с. 160]. В этом, по мнению, о. Алексея и заключалась задача духовного отца.
Первое, с чего начал о. Алексий, было богослужение — основное, что может приход для собирания людей. С первого дня своего настоятельства в храме он ввел ежедневные богослужения, что впоследствии создало хороший ритм общей молитвы для его духовных чад и прихожан. Но особенно важно то, что о. Алексей целенаправленно вводил в храмовое богослужение те элементы, доступные всем, тем самым включая весь храм в сослужение. Во время некоторых богослужений Писание читалось на русском языке, и всегда была проповедь.
«Незабываемы те моменты, когда по окончании всенощной Батюшка начинал сам, вставая на колени, петь полным бодрости голосом: «Под твою милость прибегаем…» и вся церковь вторила ему как один человек…» [2, с. 122].
Особого внимания заслуживает следующая богослужебная традиция. В ночь с субботы на воскресение (примерно с 1919 года) служилось достаточно полное всенощное бдение, потом литургия. После литургии в одном из помещений храма устраивалась трапеза с общением на духовные темы и чтением псалмов. Трапезы назывались агапами. Первоначально беседы на агапах выстраивал сам о. Алексей, но постепенно стал передавать ситуацию в руки собравшимся.
Всенощные богослужение проводились с субботы на воскресенье. На них народ подпевал все, что мог, а также читалось Писание (на русском языке). Во время чтения кафизм все могли сесть, а регент время от времени перемежал чтение кафизм их пением с канонархом, от чего народ не засыпал, а полнее участвовал в чтении кафизм. То же было и с запевами канона. Всенощная заканчивалась в 4 утра, в 5 утра начиналась литургия, «…за которой почти все, принимавшие участие в этой исключительной службе, причащались» [там же, с. 124].
«Около 8 часов певчие и постоянные духовные чада Батюшки собирались в нижнем помещении храма, где устраивалось скромное угощение потрудившимся за ночным бдением. Называлось это угощение агапой. Сюда заранее, кто мог, приносил что-нибудь из овощей, хлеб, сахар или конфетки карамельки для чая. Расставлялись столы, скамьи, стулья; приходили священнослужители и Батюшка. Батюшка принимал участие в общей трапезе и, как на беседах по средам у себя на квартире, что-нибудь рассказывал, затрагивая самые насущные вопросы жизни и взаимоотношений. Высказывался кто-нибудь из присутствующих. В какой-то момент Батюшка не стал ничего говорить, чтобы другие учились. Каждый раз трапеза дважды прерывалася: вставала одна из канонархов и неспешно, четко произносила стихи псалма, а сидевшие дружно за ней пели. В первый раз пелся псалом 8 на 3-ий глас, второй раз — 132 на 7-ой глас» [2, с. 124-126].
С другой стороны, о. Алексей целенаправленно строил межчеловеческие духовные и душевные отношения. Начал он просто с внимательного, ответственного, сострадательного отношения к своим духовным чадам, потом стал завязывать отношения между ними, постоянно трудился «над созиданием тесной духовной семьи». Он посылал кого-нибудь из сестер навестить другую, заболевшую; давал что-нибудь съестное снести ей, благословлял, когда поздно возвращались, одну сестру ночевать у другой. И радовался, когда вечер проходил в чтении хорошей духовной литературы, и особенно — в совместной молитве на ночь. Не благословлял ходить туда, где больше рассказы о новостях и прочая болтовня. Благословлял периодически собираться без него, указывая, что прочесть и на что обратить внимание. Постепенно о. Алексей приучил своих духовных чад служить друг другу кто чем мог, жить радостями и горестями друг друга, собираться для просвещения духовного и приобщения к церковной традиции.
«Маросейская община, по духовному своему смыслу была дочерью Оптиной Пустыни: тут жизнь строилась на духовном опыте. О. Алексей учил своей жизнью, и все вокруг него жило, каждый по-своему и по мере сил участвовал в духовном росте всей общины. Поэтому, хотя и община не располагала собственной больницей, однако многочисленные профессора, врачи, фельдшеры и сестры милосердия — духовные дети о. Алексея — обслуживали больных, обращавшихся к о. Алексею за помощью… Хотя при общине не было организованного приюта… проникая во все отрасли жизни, члены Маросейской Общины всюду своей работой помогали о. Алексею в деле «разгрузки» страждущих. Тут не было никакой внешней организации, но это не мешало быть всем объединенными единым духом» [4, т.2, с. 626].
В качестве некоторых выводов необходимо отметить, что отец Алексей Мечев в своей пастырской практике с самого начала понимал, что для христианина невозможно жить и спасаться в одиночку. Налаживая христианскую жизнь в условиях современного ему большого города, он видел необходимость созидания общины, или «монастыря в миру», как он называл ее вслед за прот. Валентином Амфитеатровым.
«Не звал Батюшка бежать от жизни и от людей, он говорил, что христианин должен быть солью общества и каждый на своем посту должен оздоровлять собою окружающую его обстановку, а не отказываться от своего долга» [2, с. 135].
При этом о. Алексей не забывал и про личные духовные, душевные и телесные потребности и личный духовный путь своих чад, полагая в нем важное основание общему собиранию. Этот личный духовный путь отец Алексей основывал на святоотеческой традиции молитвы, упорядочения жизни, послушания и трезвения.
Основой общего пути были: богослужение и агапы как его продолжение, совместное изучение церковного Предания (трудов свв. отцов, литургики, истории святости) и Писания (в основном, Нового Завета). Это помогало о. Алексею собирать как жизнь каждого, так и всей общины вокруг Христа и Церкви.
Его опыт актуализации аскетической, богослужебной и общинной жизни — явление уникальное для Русской церкви, особенно в начале XX в. И сейчас, в начале XXI века, всем верующим важно понимать, каким образом святой праведный Алексей Мечев собирал народ Божий для служения Богу и Церкви, и стремиться использовать его опыт в церковной жизни.
Святой праведный отец Алексей, моли Бога о нас!
1. Жизнеописание московского старца отца Алексея Мечева. — сост. монахиня Иулиания. М.: Русский Хронограф, 2002.
2. Керн К., архим. Православное пастырское служение. Париж, 1957
3. Пастырь добрый: Жизнь и труды московского старца протоиерея Алексея Мечева. Изд. 2-е. М.: Серда-Пресс, 2000.
4. Флоренский П., свящ., соч. в 4-х тт.
