Корзина покупок пуста!
Портал «Православие и мир» продолжает цикл бесед с профессором Давидом Гзгзяном, заведующим кафедрой богословских дисциплин и литургики Свято-Филаретовского Института, членом Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви.
— Будучи в Церкви более двух десятков лет, Вы наверняка давно сделали для себя вывод о том, зачем Вы поститесь, зачем вы подвергаете себя этим «мучениям», ведь именно так многие воспринимают православный пост…?
— Откровенно говоря, пост уже давно не является для меня поводом для мучений. Напротив, у меня появилось убеждение, что он крайне полезен. Вялость моего человеческого духа требует периодической мобилизации. В этом смысле воздержание от обильной и сытной пищи, и что еще более важно, понуждение себя к деятельности не только телесного характера — очень полезно.
К сожалению, с завершением Великого Поста эта мобилизованность теряется. Не хотелось бы, чтобы человеческий дух привыкал к таким циклам: мобилизации и расслабления, но в жизни, к сожалению, получается именно так. Если бы нам удавалось жить с апостольским напряжением, наверное, длительные посты были бы не нужны. В те времена их и не было, но тогда вся жизнь была — единый духовный пост.
Однако исчерпать Великий Пост только соображениями полезности было бы довольно эгоистично. Если обратиться к истории возникновения Великого Поста, мы увидим, что он связан в первую очередь с приемом в Церковь новых членов. Безусловно, в Церкви пост всегда был временем сугубых покаянных усилий, но не только в отношении выискивания своих личных несовершенств. Это было так же временем мобилизации своей жизни, которая должна была быть более убедительной для всех тех людей, которые также нуждаются во Христе, как и мы, кого Господь сподобил к Себе привлечь раньше.
Богослужения Великого Поста рассчитаны на усиленное просвещение. В них слышны слова, свидетельствующие о том, что это время вхождения в Церковь новых членов, и соответственно, время встречного усилия Церкви их принять. Просвещаемым очень непросто делать последние и решительные шаги в Церковь, поэтому вся Церковь сосредотачивается на том, чтобы им помочь, быть духовно с ними вместе, ради них приносить в жертву свои интересы, тем самым показывая, что Церковь — это сообщество Христовых учеников, где правят совсем другие законы, чем в мире сем. Такой смысл поста, к сожалению, сейчас почти не встречается. Да он и не просто дается, но мне именно этого поста и не хватает.
— Менялась ли Ваша мера поста?
— В отношении телесных правил почти не менялась. Ограничения со временем входят в привычку, и начинаешь даже радоваться, что есть повод соблюдать устав. Полностью исполнять устав, изложенный в Типиконе, который требует первые 2-3 дня ничего не есть, не пить и так далее, я пробовал, но со временем отказался. В качестве разового усилия — такое воздержание полезно, но той степени мобилизованности и работоспособности, которой хотелось бы достигать Великим Постом, оно не способствовало.
Если говорить о более духовно-ориентированных правилах, например, о чтении Священного Писания или освоении Церковного предания, то в этом отношении, как оказывается, режим соблюдать сложнее. Хотя эти занятия не менее, а может быть даже более важны, чем телесная сторона поста.
— Можно ли мирянину выдержать пост без послаблений?
— Устав делает послабления болящим и беременным, также существуют поправки на суровый климат.
Думаю, что неплохо попробовать разные варианты поста, чтобы потихоньку обнаружилась своя мера.
Но вот что мне кажется совсем не полезным, так это логика, направленная только на одно — на послабление. По моим наблюдениям, если человек рассуждает по принципу: «А что будет, если я себе что-нибудь неположенное позволю?», то это кончается только одним — расслаблением.
Мне больше импонирует логика, когда человек постится хотя и не в полном соответствии с уставом монашеского происхождения, но все же по определенным правилам. Возможно, по этим правилам рыба будет разрешена не только на два праздника, но, если человек берет некие правила, то их хорошо бы соблюдать в течение всего времени поста.
Если же они начинают варьироваться по ходу Великого поста потому что «надоело» или «это все равно ничего не даст», то обычно это ни к чему хорошему не приводит. Я встречал людей, которые занимают позицию полного игнорирования телесной стороны поста. В ее обоснование они приводят такие слова апостола Павла как «кто не ест, не осуждай того, кто ест, потому что Бог принял его (Рим. 14:3) или «иной уверен, что можно есть все, а немощный ест овощи» (Рим 14:2), разумеется не причисляя себя к немощным в вере; или «Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе (Рим 14:17). Но сколько я ни встречал в своей жизни людей, рассуждающих о том, что они постятся духовно, но не телесно, ни один из них не производил сколько-нибудь убедительного впечатления. Осуждать не хочу, но от такого впечатления тоже отделаться не могу.
— Многие из нас живут в мегаполисах, с их смогом, подземкой, долгими дорогами и экологически нездоровыми продуктами, не дает ли это морального права на послабление?
— Не уверен в этом, потому что экологическое несовершенство продуктов не зависит от того, постные они или скоромные. Насколько я знаю, среди постных продуктов вредных даже меньше. Что касается минусов жизни в мегаполисе то, честно говоря, я плохо себе представляю, чем употребление мяса может компенсировать влияние смога.
— А если кажется, что пост совсем не приносит духовного плода?
— Нужна некоторая осторожность в оценке плодотворности постных усилий, потому что сразу возникает вопрос, а в чем Вы хотите увидеть эти самые плоды?
— В подъеме духовности, который, например, был в первый неофитский период: когда радостно стремишься и на богослужение и на молитву; когда на все мирское смотришь, как из окна поезда.
— В неофитский период Бог всегда дает авансом, а не по заслугам. По заслугам Бог вообще ничего не дает. Если по милости Божией нам удастся пережить такое же вдохновение, какое бывает у неофита, то конечно, Слава Богу, но видеть в этом, и только в этом полезность поста я бы поостерегся. Ведь для церковного человека вдохновение, при всем том, что это крайне востребованное у христиан качество, не может быть самоцелью или признаком состоятельности духовной жизни. Не случайно апостол призывает нас к таким плодам как терпение, трезвенность, опытность. Все эти качества не очень заметны, и вырабатываются исподволь и очень постепенно, тем не менее, внутренне они довольно отчетливо осознаются. Неофитское состояние в каком-то смысле неповторимо, так же как детские восторги не повторяются у взрослых.
Кроме того, мы по-человечески поневоле забегаем вперед, мы ориентируемся на наглядные вещи, а у Бога все иначе. И какие-то результаты мы отслеживаем существенно позднее того момента, когда они уже наступили. Поэтому терпение и трезвость — это две палочки, на которые очень хорошо опираться, чтобы не унывать, с одной стороны, и не уноситься в эмпиреи, с другой.
— Если все-таки ощущение духовного плода совсем отсутствует, то такой мотив как послушание Церкви, является правильным на Ваш взгляд?
— Конечно, этот мотив всегда хорош. Если не получается жить по любви, надо жить по закону. Правильнее всего действовать по благодати, но когда она явственно не переживается, значит надо поститься по послушанию. Все равно Бог не оставит искреннего усилия.
— Вам удается не превозноситься над теми, кто не постится?
— Когда человек обращает к себе подобные вопросы, то всегда хочется ответить, что ему никогда ничего не удается. Если трезво заглядывать в себя, трудно не заметить те аскетические несовершенства, которые перечислены во всевозможных списках согрешений. Хотел бы я видеть такого человека, который скажет о себе, что он свободен от надменного или снисходительного отношения к внешним (т.е. не христианам) или к христианам, которые позволяют себе лишнее. Поэтому, конечно, не удается.
В подобных ситуациях важно сосредоточится на тех моментах, когда ты отслеживаешь в себе этого угнетающего беса. Что в этом случае делать, как с этим справляться? Я знаю одно замечательное оружие: постараться увидеть в человеке, который вызывает у меня надменно-снисходительное отношение, те качества, которые выгодно отличают его от меня. Если и этого не получается, то надо хотя бы научиться жалеть человека за то, что ему недоступны те вещи, которые открыты тебе. Не презирать его за это, а хотя бы научиться искренне жалеть. Этот прием тоже помогает.
— Какие основные ошибки Вы замечали у постящихся людей?
— Бывает, что люди взваливают на себя непосильные задачи, а потом с ними не справляются. Или человек ставит себе некие персональные задания, которые выполняются неравномерно или, по обыкновению, переносятся напоследок. Бывает и противоположное, когда человек слишком уж ориентирован только на «посильное». В этом случае люди всегда дают себе послабления. Очень важно найти ту меру, которая бы и держала тебя в тонусе и, чтобы вместе с Великопостным богослужебным гимном можно было сказать и применительно к себе — «время веселое поста».
— В Ветхом завете сказано относительно поста: «раздели с голодным хлеб твой, и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого, одень его, и от единокровного твоего не укрывайся» (Ис.58:7). И вот человек руководствуясь этим лозунгом начинает, скажем, переписываться с заключенным, слать ему бандерольки и т.д. Какое-то время дело несется на вдохновении и ощущается прямо таки небывалая духовная польза, а потом, понимаешь, что человек это чужой, к тому же плохой, а ты для него просто «дойная корова». Уже с усилием продолжаешь вымучивать из себя эти доброделания, и думаешь: «А есть ли вообще во всем этом какая-то польза и смысл?» — как Вы считаете?
— У каждого доброго дела есть некая мера глубины. Нам легко доступны вещи более поверхностные. Все что более доступно, гораздо легче исчерпывается, а когда исчерпывается потенциал, это просто становится привычкой. Ты смотришь на это и думаешь: «Ну, и что я такого особенного сделал?»
В этом случае важно понимать следующее: Господь говорит про всякое делание, а так же попытку оценить его: «когда исполните всё повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие» (Лк 17:10). Когда вы принимаете это, к вам приходит ощущение жизни и, может быть, ощущение ценности человека, ради которого все это делается.
Все люди, когда им делается доброе дело, естественно этим пользуются, иначе в нем не было бы смысла. Всегда есть риск того, что этой пользой будут злоупотреблять. Ну и что. Если это доброе дело, и оно не потакает греху, то делать его — правильно, а ожидать, да еще с нетерпением, что вот-вот за спиной вырастут крылья, просто не стоит.
Фото с сайта www.levkas-ikona.ru
