Корзина покупок пуста!
«Хлеб вчерашнего дня хорош и завтра», — так звучит поговорка пьемонтских крестьян, которые знают о том, что испеченный в печи хлеб через пару дней хоть немного и черствеет, однако приобретает более насыщенный вкус. Эта поговорка послужила заглавием для книги основателя общины Бозе Энцо Бьянки «Хлеб вчерашнего дня», недавно выпущенной на русском языке издательством Преображенского содружества малых православных братств.
Да, в книге идет речь о простом крестьянском хлебе, о сборе винограда, о трапезе, о людях и их циклическом быте, об их горячей, но непоследовательной, граничащей с суеверием вере. Но также наравне с этим в ней идет речь об общении, о мудрости, о смерти и жизни. Это автобиографическое произведение, основанием для которого послужили детские воспоминания хорошо известного Западу богослова Энцо Бьянки. На русском языке до сих пор выходили только две его книги «Молитвенное чтение Священного писания» и «Лексикон внутренней жизни». Теперь вниманию читателя предлагается скорее литературное произведение, чем богословский трактат монаха из Бозе. Не случайно за книгу «Хлеб вчерашнего дня» в 2009 году он получил литературные премии, учрежденные в честь итальянских писателей Чезаре Павезе и Чезаре Анджелини.
Вслед за своими земляками, жителями деревни Монфератта, Энцо Бьянки видит в простой поговорке широкий назидательный смысл: «Основательное питание, полученное из прошлого, хорошо и для будущего, а основополагающие принципы, вскормившие сущность того, что предшествовало нам, в состоянии поддерживать и нас самих, даруя нам жизнь, радость, спокойную причастность нашего существования миру рядом с дорогими нам людьми». Так и вся книга: рассказ о простых вещах, каждая из которых имеет широкий смысл.
На днях, 3 марта, Энцо Бьянки исполнилось 70 лет, и, пожалуй, «Хлеб вчерашнего дня» можно назвать своеобразным подведением итогов жизненного пути. Он заканчивает свою книгу словами: «…моя задача, задача каждого перед лицом надвигающейся старости — не предвидеть ее, а подготовить, наполняя жизнь, насколько можно выдержать, до смерти». Действительно, «Хлеб вчерашнего дня» можно назвать настоящей поэмой жизни в общении. Даже звон колоколов для Бьянки — это способ общения на расстоянии, который сегодня потерялся в общем потоке городского шума. Когда Энцо Бьянки описывает приготовление особого блюда, которое готовилось в его местечке, мы как будто чувствуем не только запах и вкус этого простого крестьянского гастрономического чуда, но и живо представляем в своем воображении крестьянок и детей, итальянские домишки и кухни. Пусть этот образ не будет соответствовать действительности у тех, кто никогда не видел в жизни итальянскую деревню, но он пробуждает в нас самих давно стертую память о наших предках, которые тоже жили простым укладом, передавая его из поколение в поколение, вплоть до XX века смешавшего всех и вся. Книга окрашена оттенками грусти по ушедшим смыслам. Как тонко в одной из глав подмечено, что «вчера Бог был тот, к которому испытывали веру и доверие, сегодня, кажется, им стала метеорология…»
Родная Монфератта Энцо Бьянки напоминает нам ветхозаветную Землю обетованную, где живут по заповедям: исполняй свой долг до конца, не преувеличивай, не расстраивайся, не смешивай вещи. Но автор, склонный к некоторой мифологизации повествования, вовсе не идеализирует своих земляков. Его слова, с одной стороны, полны любви, но в них же проскальзывает и ирония. Чего только стоит описание мессы, в которой никто не понимал ни слова, потому что она звучала на латинском языке, или отрезвляющая фраза: «Обедня почти закончилась, пора бросать макароны в кастрюлю…»
В книге «Хлеб вчерашнего дня» мы не найдем поучений, ее автор сам предстает перед нами как ученик, описывая среди своих учителей одиноких людей, отверженных обществом: соседа с уродливым наростом на голове, обучающего мальчика Энцо заботам об огороде, о возделывании земли; бродягу, который умел благодарить Бога даже за маленькую комнатушку в монастыре.
Хотя мы не найдем в «Хлебе вчерашнего дня» ни одной цитаты из Нового завета, она вся насквозь пропитана евхаристическим духом, духом благодарности за каждое мгновение жизни и ее разделение с ближними. На каждой странице, в описании, по сути, обыденных вещей, незримо присутствует тот Другой, Который «желает, чтобы мы жили, что желает не нашей смерти, а наоборот — спасти нас от смерти». Именно поэтому ностальгическая грусть по ушедшим временам юности не превращается у Энцо Бьянки в старческое брюзжание «а вот в наше время…», а звучит как требование наполнить жизнью и старость, и даже умирание.
