Церковь против большевизма

Семьдесят лет назад ярким весенним днем 29 апреля 1944 года на пустынном участке шоссейной дороги Вильнюс – Каунас неизвестными лицами был расстрелян легковой автомобиль главы церковного управления в Прибалтике митрополита Сергия (Воскресенского). Шофер (в прошлом советский летчик) и все находившиеся в автомобиле пассажиры, в том числе Экзарх Сергий были мертвы. В его теле было обнаружено 12 пуль…

Эта трагедия произошла в последний год немецкой оккупации Прибалтики, когда серьезным образом изменилась ситуация не только на фронтах Второй мировой войны, но и в относительно спокойном немецком тылу. Менялось отношение оккупационных властей к митрополиту Сергию, все активнее действовали советские партизаны и диверсионные группы, заброшенные в немецкий тыл для проведения разведки и террористических акций.  Хотя злодеяние совершили убийцы в немецкой форме с использованием немецкого оружия, до сих пор нет единого мнения в спорах о заказчиках и исполнителях, расстрелявших Экзарха Сергия и его спутников.

Гораздо важнее в этой трагической истории другое. Митрополит Сергий несомненно был самым известным, деятельным и любимым паствой епископом, не только на канонической территории Экзархата, но и в прифронтовых областях России, где по его благословению, и благодаря его энергичным усилиям и заботам, действовала Псковская Православная Миссия. Можно было бы долго перечислять все действительные заслуги и  яркие плоды церковной деятельности Экзарха Сергия в период 1941-1944 годов, однако, наилучшее  в данном случае — адресовать читателя к новой книге, посвященной памяти митрополита Сергия (Воскресенского), явившейся славным венком убиенному епископу.

Книга носит броское название «Церковь против большевизма». Такое заглавие, несомненно, привлечет внимание не только специалистов в области церковной истории. Весьма примечательно, что этот труд был написан двумя известными авторами – профессором М.В. Шкаровским и кандидатом исторических наук священником Ильёй Соловьёвым, долгое время являвшимся главным редактором издательства Крутицкого Патриаршего подворья, которое многие годы издавало замечательные книги и сборники документов по церковной истории. Книга «Церковь против большевизма» тоже вышла под редакцией отца  Ильи Соловьёва в серии «Материалы по истории церкви» в рамках издания Общества любителей церковной истории.

Из более чем четырехсот страниц текста основное содержание занимает менее половины (156 с.), а большая часть отведена публикации источников и справочных материалов, среди которых список приходов Псковской Миссии, перечень имен архиереев Прибалтийского экзархата и священноцерковнослужителей  Псковской Миссии с краткими биографическими сведениями. Заканчивается работа именным списком. Замечательным украшением книги стали фотографии (более 40), некоторые из них уникальны и опубликованы впервые.

Содержание книги составляют 11 глав. В начале авторы подробно рассмотрели историографию вопроса, описали круг использованных источников. В первой главе дается историческая справка о положении Православной Церкви в Прибалтике в межвоенный период (1920-1941 годов). После краткого биографического очерка об Экзархе Сергие во 2 главе, авторы (в 3 главе) касаются такой непростой проблемы, как взаимоотношения митрополита Сергия и немецких властей в начальный период оккупации Прибалтики. 4 глава посвящена трудам Экзарха по организации Псковской Миссии на территориях, лежащих за административными и каноническими границами рейхскомиссариата «Остланд» и Прибалтийского экзархата. В 5 главе дается представление о канонических основаниях церковной жизни в оккупированной Прибалтике и основных проблемах канонической дисциплины в среде клириков, борьбе Экзарха с епископами-раскольниками Августином (Петерсоном) и Александром (Паулусом). В 6 главе рассказано о духовном попечении и материальной помощи советским военнопленным, организации духовного образования в Прибалтийском экзархате под эгидой митрополита Сергия. О непростых взаимоотношениях с Московской Патриархией и Зарубежной Церковью говорится в 7 главе. Несомненно, актом исследовательского мужества по нынешним временам можно считать тот факт, что авторы не постеснялись включить в свою книгу  главу, которая рассказывает об общении и отношениях Экзарха с генерал-лейтенантом А. А. Власовым, встречавшимся с владыкой весной 1943 года, о восприятии идеи «Третьей силы» православными клириками Псковской Миссии и Прибалтийского экзархата.

В 10 главе изложен фактический материал о последних днях земной жизни митрополита Сергия (Воскресенского), обстоятельствах его трагической гибели, перечисляются основные версии, касающиеся инициаторов и исполнителей теракта. Читателю предложены все известные на сегодняшний день версии: рижское Гестапо, советский диверсионный отряд, латышские националисты. Правда, в итоге, признавая неполноту всех версий, один из авторов отмечает, что «окончательный ответ на вопрос об убийстве митрополита Сергия (Воскресенского) будет дан историками в будущем» (с. 139). Последняя 11 глава повествует о той непростой ситуация, в которой оказался Прибалтийский экзархат после гибели его главы, в последние месяцы и недели перед приходом войск Красной армии.

Следует отметить, что немалая часть представленного фактического материала, ранее уже была представлена в монографиях М.В. Шкаровского, А.А. Корнилова, О.Ю. Васильевой и других историков. Авторы неоднократно цитируют выдержки из ранее публиковавшихся воспоминаний участников и свидетелей событий оккупации Прибалтики, в том числе клириков Экзархата и Псковской Миссии. Однако этот факт не умаляет ценности рецензируемого труда, который впервые посвящен личности Экзарха Сергия, и претендует на то, чтобы стать справочником по данной теме.

Необходимо остановиться на характеристике опубликованных документов, имеющих наибольшую научную ценность. Из 18 представленных документов большая часть введена в научный оборот благодаря трудам профессора М.В. Шкаровского. Три документа происходят из личного архива протоиерея Сергия Гарклавса из Чикаго, до сего дня они не были известны широкому кругу исследователей. Первый блок документов — это меморандумы, докладные записки, сообщения, составлявшиеся Экзархом Сергием для оккупационных властей. Второй блок — распоряжения о внутрицерковной жизни Экзархата, а третий представлен посланиями и обращениями к пастве и православным жителям Прибалтики. Среди материалов немалое место занимают высказывания и призывы митрополита Сергия ярко антибольшевицкого характера. Так, например, в обращении от лица участников совещания архипастырей и пастырей Прибалтийского экзархата от 5 апреля 1944 года разоблачается советская пропаганда, провозглашающая на весь мир свободу верований и церкви в СССР:

«Мы призываем вас не поддаваться большевистским наущениям и большевистским посулам! Большевизм есть безбожие и бесчеловечность, насилие и ложь. Такова его неизбывная сущность, его неизменная природа. Таков он был четверть века назад, таков он и теперь. Можно ли думать, что после двадцати пяти лет свирепого преследования Церкви большевики вдруг стали Ее поборниками, после двадцати пяти лет террористического попрания свободы вдруг стали ее защитниками, после двадцати пяти лет рабовладельческого издевательства над Россией вдруг прониклись любовью к ней? Было бы безумием поверить этому. Сталин не Савл и Павлом не станет. Пусть слова большевиков звучат иногда по-новому, - дела их остаются прежними. …. Чтобы жила свободная Россия, большевизм надо уничтожить. Только тогда будет свободна и Церковь» (с. 256–257).

Примечательно и то, что антибольшевицкая позиция Экзарха не мешала ему сохранять каноническое единство с Московской Патриархией, более того, митрополит Сергий (Воскресенский) в своих документах к немецким властям неоднократно «выгораживал» митрополита Сергия (Страгородского), объясняя официальную позицию последнего невозможностью свободно и открыто выступить со своей личной позицией, пока Москва находится под сталинской властью.

В записке митрополита Сергия (Воскресенского) «Церковь в СССР перед войной», написанной в Риге осенью 1941 года, хорошо просматривается апологетическая линия автора, призванная оправдать в глазах немецких властей, «сергианскую» позицию Московской Патриархии, объявившей в 1927 году в печально известной Декларации о широкой лояльности в отношении безбожной советской власти. Необходимость провозглашения Декларации была продиктована задачей легализации Патриархии. При этом, по мнению Экзарха, декларация не принесла перемирия в отношения Православной Церкви и советского государства: «Советская власть и Патриархия противостояли друг другу как враждебные силы, вынужденные – каждая по своим причинам – идти на обоюдный компромисс. Думается, что такое соотношение сохранилось между ними и поныне» (с. 175-176). В своих записках и меморандуме Экзарх как будто размышляет и пытается для самого себя определить значение и ценность компромисса, породившего новую парадигму церковно-государственных отношений в СССР.

В одном месте Экзарх как будто колеблется и отмечает, что «самая легализация Патриархии не оправдала на практике тех ожиданий, которые первоначально на нее возлагались» (с. 176). Однако, в конце записки,  он вновь для себя и для новых властей подтверждает истинность пути, выбранного митрополитом Сергием (Страгородским): «Ради Церкви мы все же мирились со своим унизительным положением, веря в ее конечную непобедимость и стараясь посильно сохранить ее до лучших времен, до крушения большевизма» (с. 177). Экзарх заканчивает текст своей записки примечательной мыслью о том, что жертвы и компромиссы Патриархии могут оказаться напрасными: «Я и теперь думаю, что мы в этом отношении не ошибались. Но все наши усилия, страдания и унижения окажутся, конечно, напрасными, если безбожный большевизм не падет. С его падением связаны все надежды православных русских людей. Верю, что Господь этих надежд наших не посрамит» (с. 177). Заметим, что именно в этом заключается принципиальное отличие «сергианства», которое «исповедовал»  Экзарх Сергий в оккупированной Прибалтике, от безудержного приятия сталинского государства и моральной капитуляции перед коммунистическим режимом Местоблюстителя Патриаршего престола Сергия (Страгородского). Наверное, не ошибемся в предположении, что в 1943–1944 годах патриарх Сергий в Москве вряд ли всерьез молился о сокрушении большевизма в СССР.

Документы, опубликованные в приложении, касаются и других интересных тем, связанных с историей Прибалтийского Экзархата и церковной жизни в оккупации. Но, как практически любое исследование, книга «Церковь против большевизма» не лишена отдельных недостатков и некоторых ошибок.

На с. 43 в рассказе об организации миссионерской работы на оккупированной территории Северо-Запада России, отмечена в этой связи роль профессора Ивана Давыдовича Гримма (в 1945 – капитан, сотрудник военно-юридического отдела штаба войск КОНР), начальника Экзаршей канцелярии. Без серьезных документальных подтверждений авторы повторяют версию советских карательных органов о том, что профессор Гримм занял должность начальника канцелярии по приказу оккупантов, кроме того, он якобы был агентом СД и негласно следил за Экзархом Сергием.

На с. 49-50 повествуется о чудотворном Тихвинском образе Пресвятой Богородицы, который в период оккупации в 1941–1944 годах находился в Пскове. Следует заметить, что эта святыня прибыла из Новгорода в Псков не в декабре 1941 года, как сказано в книге, а уже в октябре месяце, как об этом свидетельствовал  священник-миссионер Георгий Тайлов.

В главе посвященной митрополиту Сергию и генералу Власову, авторы рассказывают о том, что члены Псковской Миссии протопресвитер Кирилл Зайц, священники Георгий Бенигсен и Николай Шенрок совершили несколько богослужений в частях РОА (Русской Освободительной армии). Первое из таких богослужений проходило в декабре 1942 года. Затем члены Миссии служили в подразделениях, расположенных в Пскове и поселке Стремутка (погост Саввина пустынь). Следует отметить, что до поздней осени 1944 года власовской армии не существовало, а отдельные русские подразделения, преимущественно роты и батальоны, входили в состав Восточных войск Вермахта. Гвардейский батальон РОА, который дислоцировался под Псковом в Стремутке весной-летом 1943 года, имел своего полкового священника – архимандрита Гермогена (Кивачука), клирика РПЦЗ. С представителями Зарубежной Церкви духовенство Псковской Миссии не могло совместно свершать богослужения. Это было запрещено по указанию Экзарха Сергия, проводившего линию Московской Патриархии, по которой представители РПЦЗ воспринимались, как схизматики, нуждавшиеся в особом покаянии и воссоединении с Московской Патриархией.

Все эти факты позволяют сделать вывод о том, что вышеозначенные упоминания являются, скорее всего, вымыслом следователей Военной прокуратуры Ленинградского округа, имеющим одну только цель – пополнить список «преступлений» подследственных членов Псковской Миссии для вынесения сурового приговора. Или можно предположить, что перечисленные клирики в 1942–1943 годах совершали богослужения в отдельных русских подразделениях Восточных войск, не имевших отношения к власовской армии.

Больше всего неподкрепленных серьезными источниками утверждений встречается в главе, посвященной гибели Экзарха Сергия (Воскресенского).

Сначала один из авторов книги высказывает гипотезу о том, что погибший вместе с Экзархом протодиакон Иннокентий Редикульцев был «в свое время завербован советскими органами политического сыска и являлся их тайным агентом» (с. 125). При этом никаких ссылок на документы не предлагается.

Таким же заблуждением является повторение авторами непроверенных «свидетельств», опубликованных в 1972 году в специальной газетке для русских эмигрантов «Голос Родины», о том, что к гибели Экзарха Сергия был непосредственно причастен «ложный партизанский отряд из русских агентов СД» под командованием майора В. В. Позднякова (с. 126). Немного ранее также со ссылкой на крайне тенденциозный советский пропагандистский источник, говорилось о том, что Поздняков подсылал к Экзарху агентов и вел за Владыкой непрерывную слежку, о результатах которой доносил немецким спецслужбам.

Интересно, что в советских разоблачительных статьях о Позднякове, публиковавшихся в СССР в 1960-е годы, чекисты еще не приписывали ему участия в убийстве митрополита Сергия. Легенда возникла лишь в начале 1970-х годов, очевидно в связи с сообщениями о выходе в США первой книги В. В. Позднякова «Рождение РОА» (1972). Вместе с Поздняковым в организации убийства теперь обвинялся и «агент СД» Д. А. Левицкий. Однако версия «Голоса Родины» давно подвергнута критике[1], в ней существуют многочисленные нестыковки и фантастические детали, в частности о том, что Поздняков приступил к подготовке убийства митрополита в октябре 1943 года в Риге, хотя в тот момент он руководил подготовительными курсами пропагандистов РОА в одном из лагерей под Берлином. В 1941 году Поздняков попал в плен не в звании майора, а в звании подполковника и в 1943 году служил в РОА в чине подполковника. В полковники РОА он был произведен зимой 1944 года, то есть еще при жизни владыки Сергия (Воскресенского) – в то время как «Голос Родины» утверждал, что Позднякова немцы произвели в полковники за организацию убийства митрополита в октябре 1944 года. Можно предположить, что убийцами стали бойцы «ложного партизанского отряда», но трудно понять, зачем «лжепартизан» обмундировывать в немецкую форму. У убитого шофера на коленях нашли раскрытые документы (права?) – то есть машину остановили люди, которые, с точки зрения шофера, имели право на проверку документов. Следовательно, они носили немецкую форму, может быть, с отличительными знаками полевой жандармерии.

Далее на с. 132-135 подробно излагается версия убийства митрополита Сергия, прозвучавшая из уст якобы ближайшего доверенного лица Экзарха архимандрита Филиппа (Морозова). Бывший ректор Виленской духовной семинарии, человек авантюристского склада, чья основная цель жизни, заключалась в достижении епископского сана, ради чего он допускал переход в унию, архимандрит Филипп свои показания о гибели Экзарха тоже составлял в весьма тенденциозном русле. Он пытался, с одной стороны, написать то, что от него ждали следователи НКВД, а с другой стороны, представить свою персону в наилучшем свете. Именно поэтому, в своих пространных показаниях он фактически лжесвидетельствовал в отношении всех, кто находился в близком окружении митрополита Сергия. Судя по его версии, «агентами СД» и виновниками гибели Экзарха стали профессор Гримм, протопресвитер Василий Виноградов, личный шофер Экзарха, архиепископ Даниил (Юзвьюк) и другие (с. 135, с. 137). По мнению архимандрита Филиппа виновниками убийства Экзарха Сергия были германские власти. Можно сожалеть, что авторы книги столько страниц уделили клеветническим показаниям Морозова, в которых шельмованию подвергались имена честных помощников, единомышленников Экзарха Сергия, некоторые из которых последовали по скорбным стопам своего руководителя…

Подобные недостатки происходят из-за недостаточного внимания к серьезной источниковедческой проблеме. В последнее время становится практически общепринятым цитирование материалов судебно-следственных дел, хранящихся в архивах УФСБ РФ, без критического анализа. Лжесвидетельства и приписки следователей, а также занесенные в протокол допроса слова подследственного в их специфической интерпретации, воспринимаются исследователями как подлинные факты. В этой связи можно привести авторитетное мнение профессора истории Рижского университета А.В. Гаврилина, касающееся принципиальных подходов в использовании в качестве исторических источников документов судебно-следственных дел: «Невозможно использовать сведения, содержащиеся в следственных делах, если нет возможности верифицировать их другими источниками – воспоминаниями, законодательными актами, делопроизводственной документацией и др.»[2]  

Последние замечания касаются списка священников, диаконов и мирян, служивших в Псковской Миссии. Первая редакция этого списка была опубликована в журнале ”Санкт-Петербургские епархиальные ведомости” Петербургские Епархиальные Ведомости. Вып. 26-27. 2002 года, номер которого был приурочен 60-летию начала деятельности Псковской Православной Миссии. В новом издании 2013 года этот список увеличился, однако сохранился ряд серьезных ошибок и неточностей.

На с. 303 в краткой биографической справке священника Николая Беляева сказано, что он был убит 30 января 1944 г. в храме с. Бельское Устье Порховского района «случайной пулей». Несколько лет назад, благодаря краеведческим исследованиям, удалось установить, что отец Николай был преднамеренно убит вместе с церковным старостой советскими партизанами. [3]

На с. 333 рассказано о протоиерее Феодоре Михайлове, который в годы немецкой оккупации служил в составе Псковской Миссии, а последний год деятельности Миссии был благочинным Псковского округа. Точность изложения биографических данных отца Феодора заканчивается 1944 годом. После этого повествуется о судьбе другого священника с таким же именем и фамилией, но никогда не служившего в Псковской Миссии. Протоиерей Феодор Михайлов не был арестован советскими властями, не служил после освобождения в Новгородской епархии, и не умер за штатом в нищете в 1976 году¸ как сказано в книге “Церковь против большевизма”. На самом деле о. Феодор эвакуировался из Риги в Германию, находился в лагере «перемещенных лиц» в американской оккупационной зоне на Юге Германии в послевоенные годы. В начале 1950-х годов вместе с другими православными клириками из числа «ди-пи» перебрался за океан и продолжил свое служение в США настоятелем храма Христа Спасителя в Нью-Йорке. В ноябре 1959 года протоиерей Феодор отошел ко Господу, а его останки покоятся на территории некрополя Свято-Тихоновского монастыря в Пенсильвании.[4]

В отношении двух членов Псковской Миссии из числа мирян также допущены ошибки. Игорь Петрович Булгак, псаломщик и законоучитель в оккупированном Пскове, репрессированный в послевоенный период, в настоящий момент не проживает в Даугавпилсе (с. 384), так как более 15 лет назад ушел из земной жизни.

Раиса Ионовна Матвеева (с. 392), член РСХД в Эстонии в предвоенный период, член НТС, законоучитель в оккупированном Пскове, член Миссии и организатор молодежного (девичьего) кружка, также была подвергнута репрессиям в СССР. Через всю жизнь она пронесла верность дружбе протопресвитеру Александру Киселеву, который последние годы жизни провел в Донском монастыре, а рядом в скромной келье проживала Раиса Ионовна. После смерти отца Александра она покинула Россию и уехала к сыну в Великобританию, где и закончила свой земной путь.

На с. 392 вкратце описана биография Бориса Георгиевича Врангеля, члена НТС, стойкого идейного противника коммунизма. В годы немецкой оккупации по линии НТС он оказался на Псковщине, где в Острове работал в городской управе, заведующим земельным отделом. В ходе эвакуации оказался в Курляндском котле, был арестован сотрудниками контрразведки «СМЕРШ» и осужден на 20 лет лагерей. После освобождения проживал в Пскове, служил псаломщиком в храме св. Жен Мироносиц, на погосте которого покоится его прах. Все написанное не противоречит и тексту рецензируемой книги. Однако, самое главное состоит в том, что Борис Георгиевич не был членом Псковской Миссии. Более того, личную глубокую веру он обрел в тяжелые годы советских лагерей, а его деятельная церковная жизнь началась в Пскове в 1980-е годы.

В заключение отзыва необходимо сделать уточнение по фотографии под № XIII, которая атрибутирована так: «Митрополит Сергий (Воскресенский) и монахи Псково-Печерского монастыря с германским командованием.1941 г.». Именно этот фотоснимок украсил и обложку книги.  Кроме Экзарха Сергия и монахов монастыря на фото изображены все действующие на тот момент епископы Прибалтийского экзархата, входившие в подчинение Московской Патриархии. Однако ни епископ Иоанн (Гарклавс), ни епископ Даниил (Юзвьюк) в 1941 году не пребывали в епископском сане. Их хиротонии произошли позже (соответственно епископа Иоанна 13 марта 1943 года, епископа Даниила в апреле 1942 года). Вместе с ними в первом ряду можно увидеть схиепископа Макария (Васильева), который в Псково-Печерском монастыре  находился только с апреля 1942 года. Таким образом, на самом деле фото было сделано в 1943 году в Псково-Печерском монастыре, где в дни празднования Успения Пресвятой Богородицы состоялось совещание епископов Прибалтийского экзархата.

Тем не менее, несмотря на отмеченные недочеты, авторов книги можно поздравить с важным вкладом в богоугодное и благородное дело преодоления советских мифов и изживания «церковного сталинизма» из сознания современных россиян, в том числе православных, вне зависимости от возраста и иерархического положения.

Опубликовано в журнале «Посев» № 6 (1641), 2014. С. 41-46.