Корзина покупок пуста!
6-8 февраля в Великом Новгороде, в Свято-Юрьевом мужском монастыре прошел международный семинар «Значение личности и наследия прот. Александра Шмемана для современной церкви».
Напутствуя участников семинара, наместник монастыря иеромонах Арсений (Перевалов) напомнил о значении в духовной жизни радости, так характерной для о. Александра Шмемана : «Печаль рождает уныние, а радость о Господе спасает».
Все время работы семинара первая половина дня была отдана обсуждению проблем веры и культуры, вторая - экклезиологическим и литургическим вопросам в трудах о. Александра Шмемана.
Диалогом русского патриота с советским писателем, ставшим русским патриотом и русским писателем назвал отношения о. Александра Шмемана с А. И. Солженицыным проф.-прот. Георгий Митрофанов. В то же время, по мнению докладчика, о. Александр оценивал творчество и личность писателя не только как патриот, но и как священник. Это помогло ему преодолеть комплексы «благодарного читателя» и «маленького русского патриота, перед большим» и увидеть в мировоззрении Солженицына действие характерного еще для культуры XIX века соблазн связывать судьбу православия исключительно с судьбой того или иного народа. Причиной этого соблазна у Солженицына, впрочем, вполне объяснимой, был недостаток живого церковного опыта. Однако, критика взглядов писателя, не помешала священнику выступать в его защиту в полемике с эмигрантской «образованщиной».
О такой сложной теме, как «любовь к себе» говорила петербургская исследовательница Марина Васина. По ее мнению, именно через эту любовь, которую она отчетливо отделяет от себялюбия, человек постигает на опыте любовь к Богу. Согласно логике докладчицы грех - это, прежде всего, не принятие человеком себя, образа Божьего в себе. Так появляется «человек социологический», которому противопоставлен идущий по пути обретения потерянной богосообразности «человек литургический».
По мнению представителя Спасского православного братства (Тверь) Олега Ермолаева, о. Александр Шмеман заново открыл смысл евхаристии для современных христиан.
В своих трудах о. Александр ясно показал причину затемнения этого смысла: фактическое отделение евхаристии от церкви - вера, церковь и евхаристия оказались не связанными друг с другом в церковной практике. Поэтому целью евхаристии стали считать преложение Святых Даров. Но, как убедительно напомнил о. Александр Шмеман, цель евхаристии в приобщении ко Христу и, в эсхатологической перспективе, к Его Царству.
Следующий день работы семинара также начался с докладов о вере и культуре.
Переводчица «Дневников» о. Александра Шмемана на итальянский Джованна Парравичини (фонд Russia Christiana, Италия) говорила о значении его личности для католической церкви. О. Александр, по мнению докладчицы, был ярким представителем «экуменизма свидетельства», родившегося в русской православной среде еще на съезде РСХД в Пшерове в 1923 году. Этот экуменизм отличается от скрытого прозелитизма или прагматического «экуменизма стратегических альянсов». «Экуменизм свидетельства» основывается на конкретном духовном опыте, как на событии, и представляет собой диалог изнутри этого опыта.
В свое время движение за возвращение к патристическому богословию, связанное с именами выдающихся католических богословов де Любака, Даниелу и Бальтазара, оказало влияние на формирование личности юного Александра Шмемана. На Сергиевском подворье в Париже он слушал лекции одного из вождей католического литургического возрождения дона Ламбера Бодуэна.
По свидетельству Джованны Парравичини, публикация отрывков из «Дневников» о. Александра Шмемана серьезно заинтересовала католических читателей. Они восприняли эти тексты как очень серьезный и адекватный анализ современных католических проблем и с нетерпением ждут выхода в свет полного издания «Дневников» по-итальянски.
Доклад прот. Вячеслава Перевезенцева (г. Черноголовка, Московская обл.) носил характер личного свидетельства. Для его обращения решающее значение имело творчество Тарковского и труды о. Александра Шмемана. И хотя, о. Александр не воспринял киноязык фильмов Тарковского, по мнению о. Вячеслава, шмемановская «идея «отнесенности» очень близка опыту Тарковского. «Читая дневники Шмемана, представляешь, как их мог бы экранизировать Тарковский - каждый штрих реальности показывается как присутствие Царства». К сожалению, отсутствие самого докладчика помешало провести обсуждение его выступления.
О проблеме религиозного языка, как одной из «болевых точек» «Дневников» и в целом всех богословских размышлений о. Александра Шмемана говорила Светлана Панич (ББИ, Москва). «Под религиозным языком» понимается не язык богослужения или академического богословия, а язык благочестия, язык проповеди, определенный «духовный жаргон». Вскрывая пороки этого языка: идеологизм - утверждение как конкретного и реального того, чего на самом деле нет и стилизацию - обращение к древним мертвым образцам, о. Александр намечает возможности их преодоления. Первая - прорыв к новому типу богословствования, который «ближе к поэзии, чем к учености». Другая возможность дается культурой: «Проверка - не Христа, не Евангелия, не Церкви в ее последней сущности (той, что дана и не зависит ни от каких принятий) - а исторических форм христианства, в том числе и православия - в культуре».
Острую дискуссию вызвали доклады петербуржцев Александра Бурова (зам.глав.ред. газеты «Кифа» ) и Владимира Коваль-Зайцева (председатель Преображенского содружества малых православных братств ). Особенно заинтересовала слушателей катехизическая деятельность братств, а также связь и отличие евхаристической и общинно-братской экклезиологии в свете наследия о. Александра Шмемана, о которых шла речь в этих докладах. Вопросы к докладчикам касались в основном различия понятий «приход» с одной стороны, «община» и «братство» с другой.
В завершение семинара прошли презентация 700- страничного сборника, как правило, ранее не публиковавшихся, статей о. Александра Шмемана с 1947 года, подготовленных Еленой Дорман и спектакль молодежного театр «Стратилат». 22-23-летние артисты представили инсценировку «Крохоток» А.И. Солженицына, поразив зрителей эмоциональной сдержанностью и глубиной проникновения в образ.
