Святейший Патриарх Кирилл. Русская Церковь и европейская культура

Нынешняя эпоха европейской и мировой истории ставит перед христианством новые задачи в области христианского свидетельства миру. Нашу эпоху принято называть «эпохой постмодерна», и она характеризуется прежде всего формированием особого типа человека со свойственными ему миросозерцанием и образом жизни. С одной стороны, современный европеец — это наследник идеалов Нового времени с его безудержной верой в прогресс, силу науки и стремлением к свободе, в том числе от якобы порабощающих человека религиозных представлений; с другой стороны —  это наследник, во многом разочарованный в идеалах, показавших в ходе истории свою несостоятельность. Трагические события XX века с его войнами, массовыми убийствами и катастрофами поставили под вопрос неоспоримую ценность технического прогресса, посеяли сомнение в непротиворечивости естественнонаучной картины мира и вскрыли страшную бездну человеческого греха. В результате средний европеец отказался от идеологий, владевших умами прошлых поколений (у нас в России разочарование в коммунистической идеологии произошло позже, в конце советской эпохи), а также от попыток выработать некое всеобъемлющее мировоззрение. Взамен рухнувшей системы ценностей прежней эпохи не было предложено никакой другой. В возникшем таким образом духовном вакууме всеобщего релятивизма современный человек следует скорее своим личным интересам и удовольствиям, чем каким-либо принципам.

Вместе с тем, как это ни парадоксально, процесс секуляризации в европейском обществе в последнее время сопровождается у многих европейцев повышенным интересом к религиозным вопросам. В этом заключается громадный вызов, стоящий сегодня перед европейским христианством. Сможет ли оно заполнить образовавшуюся в обществе духовную и ценностную пустоту и адекватно ответить на ясно различимые поиски смысла жизни? Сможем ли мы сделать так, чтобы, по удачному выражению одного современного мыслителя, «пустота без Бога стала пустотой для Бога»?

Перед христианами стоят две задачи: они должны хорошо знать современную культуру и современного человека, его желания, устремления, интересы — и должны стремиться преобразовать эту культуру на христианских началах, сделать ее культурой «охристовленной», если использовать термин Николая Бердяева и преподобномученицы Марии (Скобцовой). Пример такого подхода к культуре мы можем почерпнуть из великого Предания Церкви. Святые отцы, такие как Иустин Философ, Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский, Блаженный Августин, стремились овладеть внешней мудростью и культурой для того, чтобы поставить достижения человеческого разума на службу христианству и Церкви. Овладевая всем тем ценным, что создал человеческий гений на протяжении истории, святые отцы тем не менее не ассимилировались с «духом века сего», а стремились восполнить ограниченность человеческого познания истиной Божественного Откровения, данной нам в Иисусе Христе, Сыне Божием. Не случайно в Церкви существует монашеское служение, которое, как эсхатологическое измерение в церковной жизни, призывает к духовному преображению мира. Предание Церкви учит тому, что можно и важно утверждать христианство как через аскетический опыт отречения от мира, так и через использование категорий мышления светской философии, достижений науки и культуры. Святые отцы стремились воцерковить внешний мир, воспринимая все полезное и отвергая греховное, а для этого они находились в постоянном диалоге с государством и обществом даже тогда, когда и общество, и государство не были христианскими.

Во многом наша эпоха напоминает эпоху языческой Римской империи с ее утратой нравственного ориентира и самым широким плюрализмом мнений, порой противоречащих друг другу. Поэтому я полагаю, что у Церкви сегодня нет иного пути, кроме как актуализировать творчество и методологию святых отцов, которым в сходных условиях удалось приблизить своих современников к пониманию истин Божественного Откровения. Особенно важным для нашего времени является опыт русской христианской культуры. Надо сказать, что культура современной России и большинства других стран, на которые простирается духовная и пастырская юрисдикция нашей Церкви, не утратила своих православных корней; она, при всех оговорках, сохраняет связь с христианской православной системой ценностей. В советский период, когда собственный голос Церкви, заглушаемый безбожным государством, народу был почти не слышен, Евангелие все-таки было проповедано. Но его проповедовали в основном не священники, миссионеры или церковная литература. Оно было проповедано многовековым наследием русской культуры как носительницы евангельского благовестия. Последнее не удивительно, ибо русская культура сформировалась под влиянием Православия. Эта некогда языческая культура, впитав в себя духовные силы Церкви, ее мировоззренческое и нравственное послание, отдавала его народу в годы, когда Церковь оказалась гонимой. О Христе свидетельствовало буквально все, что было создано за многие века культурного развития нашего народа: и великая русская литература, и музыка, и изобразительное искусство.

Более того, великие русские писатели, в первую очередь Ф. Достоевский, еще до революции пророчески указали на ту катастрофу, которая ждет человечество, если оно откажется от Бога и высших нравственных ценностей. Частью это пророчество уже сбылось, частью мы видим его осуществление в наши дни. Преподобномученица Мария (Скобцова) в годы безбожия и тоталитарных идеологий писала о том, что помимо богоподобного творчества в человечестве может существовать также и «злое творчество». Мы сами наблюдаем, как это «злое творчество» пагубно воздействует на души наших современников, особенно на молодежь. Я не являюсь ни ретроградом, тоскующим по культуре прошлого, ни противником новых форм и явлений современной культуры самих по себе. Моим глубоким убеждением является то, что Церкви не следует огульно отвергать их, оставляя современные формы культуры на откуп обезбоженному мировоззрению. Сегодня, как и во все времена, миссия Церкви состоит в борьбе за человека, «против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф. 6, 12). Вызволить человеческую личность из объятий антикультуры, антихристианства, вернуть ее к Богу — это неотложная задача, которая стоит сегодня перед нами.

Я уверен, что христианство, как никакая другая религия, может предложить самое убедительное для современного человека мировоззрение. В самом деле, если для человека нашего времени высшей ценностью является свобода, то именно в личности Богочеловека Иисуса Христа человеческая природа достигла высшей свободы — свободы от зла и греха. Христианство предлагает гораздо более высокое видение свободы, чем просто отрицательное понятие свободы «от» — свободы от эксплуатации, насилия, ограничений. Во Христе Иисусе человек может достичь свободы «для» — свободы для своей полной самореализации в любви к Богу и ближнему. Именно в гармоничном взаимодействии (синергии) между Богом и человеком, о котором учит христианство и которое реально осуществилось в жизни святых и подвижников Церкви, каждый сможет найти для себя ответ на мучающие его проблемы свободы, смысла жизни, общественного служения.