Комиссия по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России прекратила свое существование. По мнению некоторых историков, потому что она выполнила свою работу, по мнению других — потому что она и вовсе была не нужна.
Для большинства это решение оказалось абсолютно неожиданным. Мало кто обратил внимание на один из пунктов президентского указа, вышедшего еще в феврале. Речь идет об указе «Об утверждении состава комиссии при президенте Российской Федерации по формированию и подготовке резерва управленческих кадров, изменении и признании утратившими силу некоторых актов президента Российской Федерации». Последним значится пункт «признать утратившими силу», в котором в числе прочих упомянуто трехлетней давности решение о создании комиссии.
Структура, в состав которой в 2009 году вошло несколько историков и множество высокопоставленных представителей силовых ведомств, министерств и депутатов Госдумы, насторожила тогда профессиональных исследователей. Прежде всего своими неопределенными задачами и даже самим названием: «Обобщение и анализ информации о фальсификации исторических фактов и событий, направленной на умаление международного престижа Российской Федерации; рассмотрение предложений по вопросам противодействия попыткам фальсификации исторических фактов и событий в ущерб интересам России; выработка рекомендаций по адекватному реагированию на попытки фальсификации исторических фактов и событий и по нейтрализации их возможных негативных последствий». Какими способами комиссия должна нейтрализовать «возможные негативные» последствия, в документе не указывалось, как и не уточнялось, какие именно факты и по каким критериям будут трактоваться как «фальсификация», то есть умышленное искажение. Все эти неясности вкупе с невнятностью полномочий комиссии порождали предположения о том, что комиссия создана в надзорно-цензурных целях. Инициатива создания комиссии изначально исходила из МИДа, озабоченного нараставшей в бывших советских республиках волной «исторических претензий». Дальнейшая деятельность комиссии, собиравшейся два раза в год, не стала сколько-нибудь заметной. Зато, по данным
«МН», ее участники стали получать множество писем-требований наказать тех или иных «фальсификаторов», «неправильно» трактующих историю.
Итогового заседания, насколько известно, не планируется. Каковы же тем не менее итоги? Член комиссии, директор Института всеобщей истории РАН академик Александр Чубарьян оценивает их положительно: «Комиссия выполнила свою роль. Она за три года привлекла внимание специалистов к болевым точкам новейшей истории, способствовала облегчению доступа к архивам и инициировала рассекречивание документов. Деятельность комиссии, на мой взгляд, противодействовала искажениям различных исторических фактов. Ее создание было шагом навстречу ветеранам, обеспокоенным искажениями истории Великой Отечественной войны, и в этом отношении ее работа также была небесполезной».
А вот не входивший в комиссию директор Санкт-Петербургского института истории РАН, доктор исторических наук Виктор Плешков высказывает совсем иное мнение: «Комиссия была мертворожденной. Она за годы своего существования не проделала никакой ощутимой работы, направленной на решение проблем, стоящих перед исторической наукой, — облегчение доступа к архивам, финансирование серьезных проектов, связанных с публикацией документов. Наконец, не предприняла даже попытки поставить вопрос необходимости издателям перед публикацией проводить экспертизу подлинности разного рода «неизвестных документов», всплывающих в «частных архивах» и «бабушкиных сундуках», которые публикуются ныне большими тиражами, как это произошло, например, с «дневниками Берии». Зато комиссия вызвала печальные ассоциации с советским временем — в научные учреждения вдруг стали присылать циркуляры с требованиями отчитаться о разоблачении фальсификаторов. Правда, их мало кто воспринимал всерьез, но все же приходилось придумывать отписки».
Директор Государственного Эрмитажа, член-корреспондент РАН, доктор исторических наук Михаил Пиотровский считает упразднение этой структуры вполне закономерным: «Комиссию распустили совершенно правильно. Термин «фальсификация» неприемлем для профессиональной научной дискуссии и для нормального политического диалога. Он из разряда пропагандистски-публицистических. Без разных подходов и интерпретаций наука стоит на месте, и попытка «отрегулировать» взгляды на те или иные исторические события была обречена на провал. Кроме того, замышлявшаяся инициаторами ее создания как ответ на историко-политические нападки со стороны наших ближайших соседей, комиссия, увы, имела, как мне кажется, контрпродуктивный эффект: ее существование, пусть и бездеятельно-безобидное, дало повод говорить о попытках государства влиять на свободу науки». По его мнению, упразднение комиссии, по сути, является «исправлением ошибки».
