Корзина покупок пуста!
Гжегож Ойцевич, Польша (Grzegorz Ojcewicz, Polska)
Авторизированный перевод. Рецензия на эту книгу по-польски написана для научного журнала „Studia Rossica Gedanensia” 2015(2)
«О ЖИЗНИ ЗЕМНОЙ И НЕБЕСНОЙ». Ксения Кривошеина. Мать Мария (Скобцова). Святая наших дней / Москва: Издательство «Эксмо», 2015, 696 с.
Этого необычного тома в голубой обложке и черно-лазурной суперобложке, указывающих деликатно на Небо и духовность главной героини, ждали, беспокоясь, прежде всего исследователи жизни и творчества матери Марии — не только в России
и Франции, но и в Польше. Речь идёт об исключительном произведении, которое было издано в мае 2015 года московским издательством „Эксмо”. Оно посвящено одной из самых выдающихся личностей русской эмиграции первой волны - Елизавете Скобцовой (1891–1945), известной больше в истории русской литературы как Елизавета Кузьмина-Караваева (урожд. Пиленко). Книга вышла к 70-летию со дня гибели матери Марии, причисленной к лику святых по решению Священного синода Вселенского патриархата в 2004 году. В этом жизнеописании читатель найдёт не только новые факты, но и окунется в атмосферу начала XX века, состояния России последних лет перед 1917г., состояния страшной растерянности интеллигенции, жажды перемен и отчаяния от соделанного. Окаянные дни пронизывают эти годы целиком. О них ярко рассказывает и сама м.Мария. Огромное достоинство книги, что она от начала до конца читается как бы на одном дыхании!
О монахине Марии мы уже давно говорим, как о св. матери Марии из Парижа. Радует факт, что в ее родном Отечестве, в конце концов, дооценили как личность! После десятилетий глубокого идеологического замалчивания в СССР о писателях-эмигрантах, не только выявляется ценность их литературного наследия, но о них открыто заговорили в России, вывели из «небытия». Тексты матери Марии вышли из забвения и зазвучали сверх современно, поступки – вызвали восхищение! Хочется узнать о ней больше, подумать над написанными стихами, пьесами и богословскими эссе.
Напомню, что обсуждаемая монография продолжает серию „Великие люди ХХ века”, составляя четвертый ее том. Перед ним вышли работы, посвящённые: 1. Дитриху Бонхёфферу, 2. Отцу Александру Меню, 3. Павлу, Патриарху сербскому.
Несмотря на факт, что прошло 70 лет со дня трагической гибели матери Марии
в Равенсбрюке, ее литературные, художественные и публицистические достижения,
а также проводимая особенно во времена оккупации деятельность, направленная на спасение каждого, кому угрожал фашизм, включая и евреев, рождает огромный интерес не только в среде современных эмигрантов, живущих в Париже, но и находящихся вне Франции, а именно в Великобритании, Соединенных Штатов Америки и даже Австралии.
Автор монографии, эмигрантка Ксения Кривошеина (1945), уже определенное, достаточно длительное время, заботилась об издании этой книги в России. Цели, слава Богу, она достигла, но легко, как сама признает, не было.
В данной монографии нашлось место почти всему, что до сих пор считается наилучшим о м.Марии. Оговариваюсь «почти», потому что если издать ВСЕ, то это должно было бы стать собранием сочинений, куда вошли бы произведения самой м.Марии и тексты о ней поместятся в несколько тысяч страниц… Поэтому перед Ксенией Кривошеиной выросла очень трудная задача и необходимость проведения острого отбора прежнего и новейшего материала, следовало решать, какие обработки включить в книгу, а от которых — к сожалению — надо отказаться.
На суперобложке мы находим следующую информацию: „В этой книге впервые публикуется подробная биография монахини Марии (Скобцовой), летопись земного пути женщины, чье имя входит в совсем не многочисленный список людей, о которых можно было бы сказать, что это настоящие христиане ХХ века”. И немного ниже: „Её жизнь, сначала в России, а затем в эмиграции, была очень деятельной и яркой. Мать Мария открывала бесплатные столовые, дома для престарелых и бездомных. Во время Второй мировой войны и оккупации Франции она спасала и укрывала советских военнопленных. Эта опасная деятельность связала ее с французским Сопротивлением и в результате привела к трагической гибели в концлагере в Равенсбрюк. Имя матери Марии до сегодняшних дней используют как знамя для самых разных идей, а с ее жизнью
и прославлением в Русской православной церкви свяано много споров и недомолвок.
В СССР ее преподносили обществу как партизанку и большевичку, а на Западе — как борца с косным православием и заступницей евреев. Это противостояние вокруг многогранной личности матери Марии (Скобцовой) продолжается до сих пор”.
Не исключено, что эти споры будут в какой-то мере смягчать слова, похожи на те, которые о матери Марии высказал Патриарх Московский и всея Руси, Кирилл. По его мнению, „Люди, окружавшие монахиню Марию, переживали катастрофу старой России прежде всего как личную трагедию. Мать Мария принадлежала к тем, кто распознал
в обстоятельствах времени и нечто большее: призвание к христианскому творчеству (…) Свобода рассматривалась ею как бесценный дар Божий, и она шла на видимые
и невидимые миру жертвы, чтобы сохранить его для тех, кто был рядом. При этом она сама оставалась по-настоящему свободным человеком”.
А стоящий ниже в церковной иерархии митрополит Антоний Сурожский (Блум) написал: „Мать Мария — святая наших дней и для наших дней, женщина из плоти и крови, получившая Любовь Бога, которая бесстрашно смотрела в лицо проблемам нашего века (…), ее духовное значение будет для нас все возрастать по мере того, как и мы начнем понимать последний смысл Любви воплощенной и распятой”.
Затем коварно убитый священник Александр Мень считает, что „Во всей религиозной философии последнего столетия никто так внутренне не пережил тайну Голгофы, тайну Гефсиманской ночи, тайну Искупления, тайну сопричастности страданию, как мать Мария” (все три цитаты ноходятся на суперобложке).
Это громкие, отважные и актуальные оценки, целиком отражают действительное значение и монашеского служения в миру уже ставшей бессмертной – матери Марии с парижской улицы Лурмель 77.
***
Свою книгу Ксения Кривошеина поделила на две обширные части, сохраняя между ними соответствующие пропорции. В первой части, (с. 11–366), выступила как автор, во второй — „организатором”, потому что поместила здесь обработки других авторов
и исследователей под общим заглавием Из архивов (с. 369–670). Летопись жизни
и творчества Елизаветы Скобцовой, Библиография и Именной указатель составляют очень ценные дополнительные партии монографии.
Часть первая — под заглавием Мать Мария (Скобцова). Святая наших дней: состоит из предисловия, 10 глав и приложения, в котором нашлась информация на «тему маршрутов матери Марии по Тверской губернии», а также — данные о служебной поездке монахини в Финландию, Латвию и Эстонию в 1932 году. Глава первая посвящается родословной Елизаветы Пиленко «Предки», вторая — «Начало жизни», третья — городу, с которым будут связываться в биографии молодой Лизы очень важные воспоминания о годах учебы в столичных гимназиях, но главным образом — об Александре Блоке, не ответившим взаимностью на ее любовь. Эта третья глава носит заглавие «Петербург», четвёртая — касается избранника сердца Елизаветы Пиленко
и Елизаветы Кузьминой-Караваевой — и имеет название «Александр Блок». Глава пятая — «В мире искусства», шестая — рассказывает о бурном периоде в жизни самой Елизаветы Кузьминой-Караваевой и о тех происшествиях, которые предшествовали резким общественно-государственным изменениям в царской России, а в последствии — привели к власти большевиков: «Беспокойные годы». Глава седьмая — «Революции
и гражданская война», восьмая — показывает новый этап в биографии Елизаветы Скобцовой, непосредственно предшествующий важнейшему моменту в ее жизни, каким был постриг: «С любовью, верой и надеждой... К новой жизни». Глава девятая: Монашество; глава десятая: «Рождение в смерти».
Из приведённого видно, что К. Кривошеина отразила в хронологическом ключе важнейшие моменты жизни Елизаветы (Пиленко, Кузьминой-Караваевой, Скобцовой) отказавшейся от мирского имени и ставшей матерью Марией. В результате большого труда мы получили богатейшую биографии русской монахини, рассказанную увлекательно и эмоционально, с большим количеством интересных подсказок, способных вдохновить исследователей и обратить их внимание на проблематику, связанную с незаурядной личностью м. Марии.
***
Вторая часть книги названа «Из Архивов». В этот раздел автор собрал и включил очень интересные тексты. Все собранные тексты в этом разделе не только дополняют основной первый раздел книги, но и являются естественным продолжением рассказа о главной героине книги. Допускаю, что задача с подбором этих текстов для К.Кривошеиной - была очень трудной. Тут и оригинальность каждого рассказа, неповторимость языка, и филологические исследования.
Открывается этот раздел воспоминаниями Митрополита Сурожского, Антония (Блума) — «Слово о матери Марии». Затем — искренние воспоминания одного из самых близких сотрудников матери Марии в парижский период — Николая Бердяева, озаглавленные «Памяти матери Марии». Потом — очень личное высказывание троюродного брата Елизаветы Пиленко — Сергея Пиленко «Кубань — моя родина», а после него — возможность ознакомления с первым текстом Анатолия Шустова, неутомимого
и очень заслуженного исследователя жизни и творчества матери Марии: «Е.Ю. Кузьмина-
-Караваева (м. Мария) и Алексей Толстой». Этот текст выясняет многое в сфере сложных отношений между матерью Марией и известным ей еще с дореволюционного времени „красным графом” — Толстым, а также проясняет последствия трагического решения дочери матери Марии, Гаяны, которая решила возвратиться вместе с А.Толстым в СССР ( который, кстати, был ее крестным отцом!)
В приложении мы находим письмо Гаяны от 23 сентября 1935 года матери в Париж,
в котором он рассказывает о своих впечатлениях, связанных с пребыванием на Советской родине.
С настоящей гордостью я хочу отметить следующее, так как это касается лично меня, то ограничусь констатацией: К.Кривошеина поместила в своем томе материал, который подчеркивает особый вклад польской русистики в данную исследовательскую область. Учреждая новую филологическую субдисциплину, мною было дано ей определение как „следственная филология”. Я уже давно работаю в этой области и для данной книги предложил два текста: один, посвященный Гаяне, и второй — ее мужу, Георгию Мелия: «Тайна смерти Гаяны; Георгий Мелия — загадочный зять м. Марии». А третий мой текст, чисто литературоведческий, содержит анализ одной из трёх пьес-мистерий монахини: «Пьеса-мистерия «Семь чаш» — попытка расшифровки вечных знаков».
В этом же разделе есть интересный текст Анатолия Шустова, который подробно рассказывает о втором муже Елизаветы Скобцовой — Данииле Скобцове, с которым она встретилась в достаточно драматических условиях военного суда: Елизавету Кузьмину-Караваеву обвинили тогда в сотрудничестве с большевиками; текст называется «Даниил Ермолаевич Скобцов: Путь от Кубани до Парижа». Следующих три текста принадлежат одному из самых выдающихся современных русских исследователей жизни и творчества матери Марии — Григорию Беневичу. Сначала он пишет о «Теме Софии и как она связывает М. Марию, А. Блока и Вл. Соловьева». Затем занимается иной проблемой: «Мать Мария и ее вышивка «Житие царя Давида». А в третьем тексте, Григорий Беневич уводит нас в мир литературоведения, религии и философии, чтобы мастерски проанализировать самое выдающееся поэтическое произведение матери Марии в данном жанре — поэму «Духов день». Это глубокие и очень интересные исследования!
Следующие фрагменты «Из архива» пополняют материалы, опубликованные журналом «Вестник Сопротивления». В первом документальном блоке мы находим: 1. отчёт о резистантской работе Игоря Кривошеина, 2. текст, посвященный памяти отца Дмитрия Клепинина, самого близкого соратника матери Марии в оккупационный период, также убитого гитлеровцами в лагере смерти, и 3. фрагменты воспоминаний Фёдора Т. Пьянова — тоже доверенного сотрудника м.Марии по «Православному Делу». Затем в блоке, опирающемся на второй номер „Вестника”, нашлось девять важных текстов, авторы которых были и свидетелями деятельности Матери Марии в Париже, и ее героической гибели в Равенсбрюке: 1. София Носович рассказывает Нине Кривошеине о встрече
с матерью Марией в лагере Равенсбрюке; 2. Б. Сосинский пишет о двух эмигрантах — Вильде и Левицком —, расстрелянных за сотрудничество с французским Сопротивлением; 3. Владимир Варшавский рассказывает о Борисе Вильде; 4. читаем последнее письмо Бориса Вильде, адресованное своей жене; 5. знакомимся с воспоминаниями Бориса Вильде, написанными во время пребывания в тюрьме; 6. читаем биограмму Анатолия Левицкего; 7. следим за воспоминаниями Софии Носович о Вики Оболенской; 8. узнаем биограмму Ариадны Скрябиной и, наконец, 9. вчитываемся в биограмму Тамары Волконской.
Ознакомив нас с отобранным содержанием второго номера журнала „Вестник”, Ксения Кривошеина предлагает текст, автором которого являетя Игорь Кривошеин, тесно сотрудничающий с матерью Марией в рамках французского Сопротивления: «Русские участники Сопротивления». Затем — небольшие фрагменты мемуаристики Нины Кривошеиной — «Мать Мария». И в очередной раз — Анатолий Шустов, приближающий воспоминания отца Бориса (Старка): « Отец Борис (Старк) о матери Марии (Скобцовой». Предпоследний архивный материал — это статья, принадлежащая Никите Кривошеину « Мать Мария в бывшем Советском союзе, или долгая дорога в Россию». Книга заканчивается размышлениями известного на Западе слависта, научного сотрудника Женевского университета, Жоржа Нива, который очень убедительной цитатой из матери Марии указывает на суть ее понимания миссионерства современным монахом, запутанным в очень сложных обстоятельтсвах, которые требуют сверхчеловеческой жертвенности, необходимой для спасения заблудившихся ближних: «И до конца надо мне обнищать...».
Книга К.Кривошеиной, это огромный шаг вперёд в сфере познания личности матери Марии. Мы получили труд, который теперь отправляется в долгое и самостоятельное плавание среди читателей. Он во многом отличается от Интернет-сайтов, где мы можем найти тексты о м.Марии. Интернет характеризует мимолётность, книжное же издание — относительная прочность. Finis coronat opus — говорили римляне, отлично понимая, что оконченная работа открывает одновременно новый путь к неизвестным еще идеям. Именно этого я желаю данной монографии: пусть она будет хорошим и надежным импульсом для польской русистики в познании тайн русской эмиграции.
„Если выживу— говорила мать Мария солагерницам
в Равенсбрюке — вернусь!”. И, как она пророчески сказала, так на самом деле и случилось.
